Мечта на вешалке

— Возьмите фуматоки с икрой, — подсказал Игорек, насмешливо наблюдая мое замешательство.

Конечно же, я возьму фуматоки с икрой! Тем более что я знаю, как их готовить. В «Гурмане» за январь писали, что сначала нужно взять четыреста граммов риса, затем отмерить десять граммов сушеных грибов шиитаке, которые надо залить двумястами пятьюдесятью граммами кипятка, добавить восемь столовых ложек соевого соуса и две столовые ложки сахара, оставить на десять минут, а затем соус слить…

Закончить рассказ, как сделать фуматоки в домашних условиях, мне так и не удалось. Игорек со скучающим видом подпихнул мне под локоть карту вин и настойчиво повторил свой вопрос: что я буду пить?

Я еще по дороге к ресторану решила, что пить буду коньяк, потому что совсем недавно вычитала, что этот напиток считается очень стильным среди деловых женщин. Вот и Стервоза налегала на коньячок, раз забила коробками «Камю» целую тележку в «Ашане». Пусть, пусть Игорек лишний раз убедится, что я ничуть не хуже его прежней подружки и тоже понимаю толк в утонченной кухне!

Тем более что Мясницкая недалеко от Наташкиного дома, так что за руль сегодня можно не садиться, как-нибудь добреду пешком.

Напитки принесли сразу, и, пока мы ждали заказ, я осушила плескавшуюся на донышке янтарную жидкость и попросила повторить. Мой спутник бросил на меня очень странный взгляд, который я расценила как уважительный. Сам он не стал заказывать спиртное, а ограничился лишь минеральной водой, которую ему принесли в высоком запотевшем стакане с трубочкой.

Я подперла щеку рукой, обвела осоловевшими глазами ресторанный зал и доверчиво сообщила:

— Этот Бабарыкин такая сволочь! Он меня сегодня за руки хватал.

Подумала немножко, что бы еще такого сказать в обвинение Бабарыкина, вспомнила, что разговор надо выводить каким-то образом на платье Стервозы, и плаксиво добавила:

— И за платье тоже.

При упоминании платья желваки заходили на высоких скулах Игорька. Он угрожающе сдвинул брови, взял мою руку в свои ладони, прижал к губам и прочувствованно выдохнул:

— Если эта сволочь еще хоть раз к тебе прикоснется, я его задушу вот этими самыми руками…

И смуглый красавец потряс перед моим лицом растопыренными пальцами правой руки, на трех из которых поблескивали золотые перстни. Надо же, мы уже на «ты», а я и не заметила… Но мне было приятно, что Игорек собирается за меня кого-то придушить, и мне захотелось поделиться с новым знакомым самым чистым и светлым, что у меня на тот момент было.

— Слушай, — понизив голос, сказала я. — А ты слышал песню Ивана Таганского «Отвести от тебя чтоб беду»?

Парень удивленно глянул поверх пятерни, позабыв убрать растопыренные пальцы от моего лица. И я, не отрываясь от массивного перстня с черным камнем, украшавшего левый мизинец Игорька, стала пересказывать поразившую меня песню близко к тексту, потому что петь малознакомому человеку постеснялась.

— Там, значит, тема такая. Главный герой попадает в тюрьму, потому что вступается во дворе за честь соседской девчонки, которая даже не догадывается, что он любит ее аж с детского сада. В тюрьме его все зовут Чинариком, хотя и не обижают, потому что тот умеет постоять за себя. У себя под подушкой Чинарик хранит фотографию той самой девчонки, Лельки, которую любит с детского сада. И вот однажды бугор зоны, который обитает на соседней с Чинариком шконке, проигрывает в карты эту самую Лельку.

Я замолчала и внимательно посмотрела на Игорька. Следит он за ходом повествования или не следит? Улавливает драматургию сюжета и трагизм ситуации?

— Только вот я одного не поняла, — оценив по достоинству внимание, с которым меня слушали, посетовала я. — То ли этот бугор спер у Чинарика фотку, то ли проиграл его девушку на словах, рассказав друзьям-картежникам, кого он собирается в случае проигрыша прирезать. В общем, проиграл он эту самую Лельку и на следующий же день вышел на свободу, намереваясь осуществить свой кошмарный замысел. Сам понимаешь, слово блатного авторитета — тверже стали. А Чинарик, — я всхлипнула, — Чинарик решил пойти на дерзкий побег, чтобы беду от своей возлюбленной отвести…

Теперь уже я плакала в полный голос, размазывая слезы по щекам и больше не боясь быть некрасивой. Потому что решила, чего бы то мне ни стоило, довести рассказ до конца.