Мечта на вешалке

Мне стало обидно, и я, бросив неприкуренную сигарету на журнальный столик, отправилась в ванную. Дверь я намеренно не стала запирать. «Татли» советует использовать все возможные уловки, чтобы сблизиться с понравившимся мужчиной. Ну, там уронить перед его носом платочек в лужу, упасть, подвернув ногу, на его пути или, вот как я сейчас, по рассеянности позабыть запереть замочек на двери ванной комнаты.

Я сняла платье, повесила его на крючок поверх старенького, но чистого полотенца на двери и, полюбовавшись на себя в зеркало, пустила воду. Тугая струя ударила в дно начищенной до блеска ванны, и я, прямо в белье (так советовал «Гламур» — в белье женщина выглядит гораздо эротичнее, чем без него) полезла под душ.

Минут пять я постояла в призывной позе, отставив ногу в сторону и повернувшись грудью, чтобы Игорек, когда войдет, обозрел меня в выгодном ракурсе. Но Игорек все не шел, а соблазн забраться под душ с головой был так велик, что я не выдержала и встала под струю воды.

Волосы тут же намокли и повисли Травленой паклей, с лица потекли остатки косметики. Радуясь возможности наконец-то по-человечески помыться, я от души намылила мочалку и стала тереть предплечья и спину, сожалея, что бюстгальтер и трусики мешают охватить всю площадь тела целиком. Затем я неторопливо намылила голову и с удовольствием принялась массировать волосы подушечками пальцев, радуясь, что все так удачно получилось. Где бы еще я смогла так душевно помыться, если с утра до ночи наша ванная занята молдаванами?

Признаюсь, в этот момент я меньше всего думала об Игорьке, который может появиться в сантехническом помещении в любую секунду. А напрасно. Ибо, пока я наслаждалась мытьем головы, дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова моего кавалера. Окинув быстрым взглядом ванную комнату и меня, стоящую под душем с зажмуренными глазами, парень мигом оценил обстановку, сдернул с крючка мое платье и был таков.

Хлопок двери заставил меня протереть глаза от мыла и посмотреть в ту сторону. И, к своему неописуемому ужасу, я ничего, кроме чистых полотенец, на дверном крючке не увидела.

— Эй, платье верни! Имей совесть! — заорала я не своим голосом, захлебываясь возмущением и пеной.

Но напрасно я взывала к совести дружка покойной Стервозы. Злодей и не думал отдавать мне похищенное…

Наскоро ополоснувшись, я завернулась в оба полотенца и выскочила из ванной. Гулкая тишина стояла в квартире. Было слышно, как кричат какие-то люди во дворе. Наверное, это ссорились между собой пьяные посетители ресторана.

Я выбежала в коридор и подергала ручку двери. Заперто. Но ничего, еще есть шанс догнать Игорька тем путем, который этот жулик не предусмотрел. Нужно во что бы то ни стало настигнуть негодяя и отобрать мое платье. Я высунулась в окно, в то, которое выходило на задний двор, и подумала, что запросто могу спуститься по водосточной трубе. Честно вам скажу — не выпей я столько коньяку, я бы в жизни не отважилась на подобную затею.

Но коньяк сделал меня ловкой, как пантера. И я с пантерьей грацией взгромоздилась на подоконник и полезла в окно. Вы не поверите, но я добралась-таки до земли. И даже ударилась совсем чуть-чуть, свалившись с высоты в каких-то полтора метра. Подхватив полотенца с земли и снова обмотав их вокруг груди и бедер, я повесила на плечо сумочку, надела туфли, которые все это время держала в руке, нырнула в проходной двор и стремглав понеслась к Чистопрудному бульвару, отчего-то решив, что мерзавец скрылся именно в том направлении.

Потоптавшись за «Современником» с часок в засаде, я так и не заметила злокозненного Игорька, прогуливающегося перед театром с моим платьем в руках. В конце концов я замерзла как цуцик и, покинув кусты, где пряталась от прохожих, отправилась домой, в душе ругая себя на чем свет стоит за склонность к дешевым авантюрам.

Но стоило мне только сделать несколько шагов по Чистопрудному бульвару, как рядом со мной раздался визг тормозов. Придерживая концы того полотенца, что поменьше, на груди, я грациозно повернула голову на звук и увидела старенькие «Жигули» первой модели. Цвет из-за возраста колымаги определить не удавалось, но его можно было с чистой совестью назвать ржавым. Тонированное стекло со стороны пассажирского сиденья рывками поползло вниз, и в образовавшийся проем просунулась худая носатая физиономия, поросшая черной щетиной.

— Карасавыца, — сверкая золотыми зубами, ласково произнес поравнявшийся со мной джигит, не прекращая медленного движения на дребезжащей своей лошадке. — С легиким парам, карасавыца! Садысь в мащину, а то парастудишься!

И он, не вылезая из салона, любезно распахнул ближайшую ко мне пассажирскую дверцу. Сверкая драной обивкой, дверца повисла на одной петле и завалилась набок, с отвратительным скрежетом чиркнув по асфальту. Я поправила полотенце, то, которое было на бедрах, и уже хотела было забраться внутрь этого сомнительного транспортного средства, здраво расценив, что лучше плохо ехать, чем хорошо идти, но за моей спиной снова завизжали тормоза.