Мечтающий в темноте

Даже после того как Понг сошёл на твёрдую землю, его пошатывало, словно он всё ещё раскачивался на волнах в доме Кла.

Понгу и Ампай нужно было много всего сделать, но он бездельничал и стоял, прислонившись к стене.

– Эй, малыш, – сказала Ампай, которой надоело ждать. – Ты в порядке? Есть хочешь?

– Я не голоден, – ответил Понг.

Ампай вернулась к нему.

– Что тогда случилось? Устал? Это нелегко – бодрствовать целую ночь, да?

– Не в этом дело, – тихо сказал Понг. – Это просто… Я только что понял, какие мы разные.

Ампай усмехнулась. У неё было хорошее настроение, и она пыталась отшутиться.

– Верно, ты ешь мало апельсинов.

Понг покачал головой. Он не хотел над этим шутить или смеяться.

– Нет. Я хотел сказать, – он набрал воздуху, чтобы выговорить всё сразу, – ты смотришь на этот город и видишь всё, что здесь не так. И ты хочешь это исправить. Я смотрю и вижу то же самое, но… я просто не верю, что можно что-то исправить.

Ампай наклонила голову и подняла бровь, ожидая, что он ещё скажет.

– Когда что-то по-настоящему сломано… когда это плохо, – сказал Понг, – это нельзя исправить. Это нельзя сделать хорошим.

Лицо Ампай смягчилось, и, хотя она была ненамного выше Понга, ей пришлось наклониться, чтобы глаза их оказались друг напротив друга.

– Ты имеешь в виду город? Или мальчика?

Понг посмотрел в другую сторону.

– Не понимаю, о чём ты.

– Ты не прав, – произнесла Ампай. – Мы не очень разные. У нас гораздо больше общего, чем ты думаешь.

Ампай расстегнула манжету на левом рукаве жакета и закатала рукав. Она поднесла к глазам Понга руку. Тот сначала ожидал увидеть тюремную татуировку, но её тёмно-бронзовая кожа была чистой. Ампай сунула руку внутрь рукава и спустила вниз тоненький плетёный браслет.

Понг очень удивился. У Ампай был такой же браслет, какой последним подарил ему отец Чам – со сплетёнными вместе красной и золотой нитями. Цвета немного потускнели, но в остальном браслеты были одинаковыми.

– Но как же… – прошептал он. – Откуда у тебя это?

– Оттуда же, откуда у тебя, – Ампай посмотрела на здание, что нависало над ними. – Я была одним из тех детей, что родились среди пепла Великого Пожара. До того, как пришёл Правитель. Нас называли «малыши из корзинки». Те самые, которых вылавливали из реки в Танабури. Я там выросла и ходила в деревенскую школу. Но больше всего времени я проводила в монастыре, где училась у отца Чама. Он был моим учителем до тех пор, пока я не выросла и не уехала в Чаттану.

Понг не отводил глаз от браслета Ампай.

– Не могу поверить, что ты его знала.

От счастливых воспоминаний глаза Ампай увлажнились.

– И, да, он был старый, когда я познакомилась с ним, если тебе интересно.

Она кивнула на запястье Понга.

– У тебя много белых браслетов. Мне он тоже их завязывал, но не так много, как тебе. Они давно уже порвались. Он всегда мне желал что-нибудь вроде «Да не лягнёт тебя ослик».

– И это сбылось? – спросил Понг.

Ампай отбросила назад волосы и рассмеялась:

– Я в жизни не видела осликов.

Понг тоже рассмеялся.

– Это очень похоже на него.

– Хотя такие он завязывал нечасто, – поглаживая красно-золотой браслет, сказала она. – На самом деле, у тебя первого я увидела такой же. Что он тебе пожелал?

Понг начал отвечать, но слова не шли. Он снова увидел отца Чама, лежащего в своей келье. Понг подумал о том, как он требовал свободы и как без уважения относился к учителю. Он боялся, что не сможет без слёз рассказать об этом.

– Всё в порядке, – мягко сказала Ампай. – Ты не обязан рассказывать. Хочешь, расскажу, как меня благословили?

Понг поднял глаза. Он вспомнил, как отец Чам сказал, что поменял свои благословения. Он перестал делать попытки изменить мир с помощью своего дара.

Ампай положила руку себе на грудь:

– Он сказал: «Да не иссякнет твоя смелость».

Понг сглотнул, дыхание его стало спокойнее.

– Ампай, ты знаешь, что отец Чам умер?

Её глаза на мгновение затуманились, но тут же снова обрели стальную твёрдость.

– Я правда слышала об этом, – прошептала она.

Она взяла Понга за руку.

– Запомни, он завязал тебе этот браслет, потому что верил, что ты особенный. Он верил, что ты добрый.

– Он верил, что все добрые, – прошептал Понг.

Ампай сжала его руку в своих ладонях.

– Он верил в тебя. Он знал, кто ты, и не считал, что ты сломанный.

Понг закрыл глаза. Он попытался принять мысль, которую заложила в него Ампай. Но в ушах у него звучали те же самые слова, которые он слышал столько лет.

Ты родился во тьме…

…этого не изменить…

Эти слова продолжали его ужасать, но в них было что-то удобное. Отец Чам пожелал Понгу найти то, что он искал: свободу. И он будет свободен. Он повернётся спиной ко всей этой тьме, ко всей этой боли и наконец-то уйдёт от неё.

Он медленно вытащил руку из её ладоней. Избегая встречаться глазами, он сказал:

– Нам надо найти побольше сфер, прежде чем наше время закончится.

Глава 29