Мечтающий в темноте

– Да. Они помогают Ампай, – ответила женщина. – Нам предлагают собраться на Великаньем Мосту в воскресенье, когда сядет солнце. Просили взять с собой посох или палку.

– Палку? – удивился мужчина. – Это зачем?

– Не знаю, – ответила женщина. – Но просили об этом не болтать. Сказали, что не надо, чтобы об этом узнал Правитель.

Женщина заговорила так тихо, что Нок, чтобы расслышать, пришлось перестать дышать.

– Я слышала, что может собраться тысяча человек! Представляешь, что подумает Правитель, когда увидит нас? Я только надеюсь, что у нас хватит смелости довести это до конца.

«Довести до конца?» – удивилась Нок. Тысяча человек? И зачем они берут палки и посохи, если не для того, чтобы использовать их как оружие?

Нок задрожала. Она по-разному прокручивала слова в голове, пытаясь найти другое объяснение, но приходила к тому же самому выводу.

Она раскрыла заговор против Правителя.

Пульс Нок участился. Два пройдохи, за которыми она следила, собрали вещи и скользнули в толпу. Идти ли за ними – вдруг они приведут к убежищу Понга? Или ей надо скорее рассказать кому-нибудь то, что она подслушала?

Она была так близко от Понга, что почти чувствовала его запах, но в душе она понимала, что услышанное было намного важнее. Правильнее бросить охоту и рассказать то, что узнала. Как только она это поняла, решение было принято. Нок всегда поступала правильно.

Кроме того, если Понг был связан с Ампай, то когда арестуют её, его тоже схватят. Две рыбы в одной сети, и всё благодаря Нок.

Нок быстро шла по чистым улицам; затем повернула, чтобы срезать путь к своему дому через Ботанический сад. На дорожках сада никого не было. Вдоль дорожек сотни бумажных фонариков были развешаны на апельсиновых деревьях, а внизу шуршал тростник. Золотые сферы в бумажных розетках плыли между цветами лотоса. Нок словно двигалась по тёмному небу в окружении тысячи звёзд.

Она замедлила шаг. В прошлый раз, когда она гуляла ночью в саду, её сёстры были ещё совсем маленькими. Мама повела их в гости к родственникам, а брат остался ночевать у друга. Нок и отец остались вдвоём на целый вечер, что было редкостью. И он привёл её в этот сад на экскурсию.

– Когда мой папа был маленький, сад его фермы находился как раз здесь, – сказал он Нок, показывая рукой на насаждения. – Тогда не было Западной стороны. Лишь бескрайние поля сахарного тростника.

– Твой отец был фермером? – спросила Нок. – Но я думала, что он занимал важный правительственный пост.

Её отец улыбнулся.

– Это случилось позже. Видишь ли, Великий Пожар не перешёл на эту сторону реки, так что семьи вроде нашей не так сильно пострадали. Когда появился Правитель, ему нужны были помощники. Семьи с Западной стороны построили заводы, чтобы производить стеклянные сферы, и придумали моторы, которые будут их использовать. Мой отец построил первую зарядную станцию, чтобы Правитель мог не тратить время и сосредоточиться на управлении городом. В награду Правитель назначил его Уполномоченным казначеем. Всё было бы иначе, если бы он родился на другой стороне реки.

– Мама сказала, что на Восточной стороне люди живут подобно рыбам в луже, когда прилив закончился.

Её отец грустно кивнул.

– Так и есть – для многих из них.

– Там должно быть так, – сказала Нок. – Если стараться и подчиняться закону, то с тобой происходит хорошее. Закон – это свет, и свет сияет достойным.

Её отец наклонил голову.

– Где ты это услышала?

– В школе, – сказала Нок, – мы учим изречения Правителя.

– А, конечно, – тупо сказал её отец. – Я это забыл.

Нок не поняла, почему. Это изречение было написано на стене в тюрьме, где её отец работал.

Но это случилось до того, как Нок выросла и поняла, что её отец старался проводить в тюрьме как можно меньше времени.

Он откашлялся и протёр очки.

– Иногда всё сложнее, чем учат в школе.

– Что ты хочешь сказать?

– Ну, иногда свет сияет достойным. Но иногда он сияет для тех, кому повезло. И иногда…

Он через плечо посмотрел на Восточную сторону, которая переливалась всеми цветами радуги на другом берегу.

– Иногда люди попадают в темноте в ловушку.

Пальцы Нок скользнули в его большую руку.

– Я не поняла, папочка.

– Боюсь, я и сам не до конца понимаю, – ответил он.

Отец сжал её руку и вздохнул, и от его дыхания очки снова затуманились. Он снял их и протёр о рубашку. Когда он снова заговорил, то стал похож на недовольного учителя из школы.

– Не важно, радость моя. Всё идёт своим чередом. И мы многого не можем сделать, чтобы изменить ход вещей.

Нок потрясла головой, чтобы воспоминание потускнело. Она очень любила своего отца, но, хотя никогда в этом не призналась бы, она немного его стыдилась. Как мог человек, который был начальником тюрьмы – который был Уполномоченным по контролю за исполнением законов, – становиться таким мягкотелым, когда речь шла о том, во что он верил? Почему ему так сложно было определить, что хорошо и что плохо?

Нок сжала посох и пошла вперёд, но теперь она резко повернула прочь из сада.

Свет – это закон.