Мёд мёртвых

– Дуня, пшённой каши подогрей! А потом постель приготовь. Да не спи ты на ходу, разиня, – дал указания корчмарь и снова обратился к Ивану, – Я бы тебя в любом случае ночью за порог не прогнал. Да и никто никого не прогнал бы. Сейчас такие времена… но как раз к этому и подхожу. Голый мужик, что успел тебя поприветствовать, – это Фролка. Он всегда был себе на уме, но человек хороший. С месяц назад русалки шалить начали по ночам. Они у нас всегда водились, но из лесу никогда не выходили и никого не обижали, даже помогали. На каких полях они ночью пляшут, там урожай обильный бывает. А здесь повадились в деревню ходить, в двери стучат, поют, мужиков пытаются выманить. С одним так и случилось. Парнишка молодой, только семнадцатый год пошёл. Утопили. Вот Фролка и решил их образумить. Пошёл к ведьме, узнал, как и что делать. Ночью в лес – утром вот таким и вернулся. А всё потому, что тот, кто увидит, как русалки на их шабашном месте голые свои танцы пляшут, тот сам и… ну ты видел, что с ним стало. Но это дело обыденное, много мужиков так пострадало. А вот я тебе сейчас историю почище расскажу.

Жили у нас два брата, близнецы – не отличить. Балагуры, весельчаки те ещё. Всю жизнь вместе. За чтобы ни взялись, всё вместе делают. Как-то один из братьев на гвоздь наступил. Неделю страдал, встать не мог: нога живьём гнила. Так и помер. Второй долго горевал. Но траур вечно не длится. Где-то через год, одиннадцать лет назад, значит, это было, решил он жениться. Невеста – такая красавица, что ни в сказке сказать, ни пером описать. В ночь перед свадьбой, сидел он здесь, пил и всё по брату тосковал. И чем больше пил, тем мысли его мрачнее становились. Встал он и говорит на всю корчму, что пойдёт на могилу к брату и позовёт его на свадьбу, мол, обещание дал. Так и ушёл. И одиннадцать лет его никто не видел. Мы много чего передумали: утонул, может: в медовом угаре – не хитрое дело, аль просто от невесты сбежал, – корчмарь, словно матёрый актёр, выдержал интригующую паузу и почти шёпотом продолжил. – А два месяца назад он вернулся. Ни капли не изменился, не постарел! Даже в той же одежде был, что ушёл. Я-то помню ту красную рубаху, что он купил для праздника. В корчму он ко мне заходит и просит дать опохмелиться. Я у него спрашиваю, где он был. А он мне: «С братом всю ночь свадьбу праздновал в Царстве мёртвых». А я сдуру и сказал, что одиннадцать лет прошло. Не надо было так сразу, но к такому я готов не был. А был ошарашен знатно. Коленки так и тряслись. Думал, может он мёртвый и меня сейчас с собой и утащит. Он сначала не поверил, но потом ко мне пригляделся, к корчме – видит, что всё изменилось. Выбежал тут же. Я за ним. Мало ли что. Побежал он к своей бывшей невесте. Но одиннадцать лет срок не малый, сам понимаешь, она уже давно замуж вышла, второго ребёночка ждала. Да и возраст. Она перед домом сидела как раз, взяла что-то. Увидела его – и в обморок упала. А он совсем ума лишился, – корчмарь снова замолчал.

– Так что с ним стало? – не выдержал Иван.

– Он так и ходит по деревне, словно в бреду. Только что-то про брата говорит. Больше никого не узнаёт, ничего не понимает. Мы его кормим, место на сеновале для сна соорудили. Но он вроде как совсем не спит. Ест мало. Отощал, словно скелет. Недолго ему осталось. Да поскорей бы. Не жизнь это потому что. Так я считаю. А девчонка. Что девчонка? Они с мужем сразу вещи собрали и уехали. Неделю назад пришла весть, что ребёночек мёртвым родился. Вот такие страсти в нашей деревне водятся. Не под стать названию. Тихая!