Медальон Распутина

— Мы вообще-то сюда зимой редко приезжаем, — проговорил Максим Максимович, прихлебывая горячий чай. — Сами видели, как сюда добираться тяжело. Да и дом для зимы совсем не подходит. Его протопишь — часа два тепло, а потом снова холодина, зуб на зуб не попадает. Ночевать здесь зимой никак невозможно. У меня еще сушки есть, — спохватился хозяин. — Хотите сушек?

Лебедкин взял одну сушку, попробовал раскусить, но чуть не сломал зубы. Он допил чай и поднялся, чтобы еще раз осмотреть дом.

Хотя хозяин только что протопил печку, в доме было холодно. Лебедкин обошел комнату, заглядывая во все углы. В доме было пусто и чисто. Он подумал, что зря тащился в такую даль — если здесь и были какие-то следы преступника, криминалисты их уже нашли.

— А когда же вы последний раз здесь были? — уточнил капитан на всякий случай, хотя в деле уже были показания хозяев домика.

— Так в ноябре. Еще до морозов. А с тех пор ни разу не приезжали, до этого самого дня, когда мы… ее нашли. — Максим Максимович покосился на холодильник и зябко поежился — то ли от холода, то ли от неприятного воспоминания.

— А снег когда выпал?

— В начале декабря. Тогда снежный покров установился и больше не таял.

— А следов никаких возле дома не было?

— Если и были, так их снова снегом запорошило. В феврале большие снегопады были, и все снегом ровно присыпало. Только и были следы зайцев, да еще лиса прибегала.

— Лиса? Может, собака бездомная?

— Ну что я, лисий след от собачьего не отличу? — Максим Максимович фыркнул.

— А как его отличить?

— Вот сразу видно, что вы человек городской! Лисий след отличить ничего не стоит, лиса, она лапы в одну линию ставит, так что след у нее как строчка на машинке прошитая… — Он пальцами показал на столе ровную пунктирную линию.

— Надо же! Век живи, век учись… в одну линию, значит? Прямо как манекенщица на показе!

— Насчет манекенщиц ничего не знаю, — Максим Максимович неодобрительно поморщился, — с манекенщицами никаких дел не имел, а лиса — точно, в одну линию…

Максим Максимович снова взглянул на холодильник. Должно быть, упоминание манекенщицы по какой-то аналогии напомнило ему о женщине в этом холодильнике.

— Мне Нинель Ивановна, супруга моя, велела этот холодильник выбросить, — проговорил он с тяжелым вздохом. — Если, конечно, он вам уже не нужен.

— Криминалисты его уже осмотрели… — протянул капитан. — Ничего там не нашли.

— Значит, можно выбросить?

— Выбросить? — Лебедкин покосился на холодильник. — Да вроде он еще ничего…

— Да? — Хозяин поморщился. — Да после того, что в нем нашли, разве мы сможем им пользоваться? Это же кусок в горло не полезет! Все время будем вспоминать, что в этом холодильнике лежало! Кусок колбасы возьмешь — и вспомнишь…

— А, ну да, вообще-то, правда… неприятно.

— То-то, что неприятно! Так вот, я и подумал, может, раз уж мы здесь, ты мне поможешь его до свалки дотащить?

— До свалки? — переспросил Лебедкин, отметив, что Максим Максимович перешел на «ты», хотя пили они всего лишь чай, а не что-то более крепкое.

— Да ты, сынок, не бойся, у нас свалка не очень далеко. Летом у нас мусор вывозят, раз в месяц машина приезжает, а с осени, сам знаешь, не проехать, так у нас такая самостийная свалка образовалась, неподалеку, в овражке…

Лебедкин подумал, что Максим Максимович пошел ему навстречу, приехал на дачу, да еще печку натопил. Нужно ему помочь… пожилой человек, опять же…

Он подошел к холодильнику, опасливо оглядел его, попробовал обхватить и проговорил:

— А справимся мы вдвоем-то? Большой все же холодильник. Самое главное, снегу сколько выпало…

— А это ничего. — Максим Максимович оживился, почувствовав, что капитан готов пойти ему навстречу. — Там к свалке тропинка протоптана, и у меня тележка есть… на тележке мы его живенько докатим… вдвоем-то оно сподручнее…

— Ну, если на тележке, тогда хорошо…

Максим Максимович вышел в сени и там, в темном углу, отыскал самодельную тележку. Он выкатил ее на свет, и тут по полу покатилось какое-то колесико.

— Никак колесо от вашей тележки отвалилось… — протянул Лебедкин, наклонившись.

— Да не может быть! — Хозяин отчего-то обиделся. — Я эту тележку сам делал, она очень крепкая! На сто лет хватит! А это колесико вообще не от нее. Видишь же, оно меньше… это, я тебе скажу, от чемодана колесико. Знаешь, такие чемоданы есть, которые катить можно… когда на самолет или на поезд…

— От чемодана? — удивленно переспросил Лебедкин. — А сам-то чемодан где?

— Чемодан? Да у нас такого чемодана и нет, и не было никогда. Тем более зачем он на даче нужен? Я же говорю — его по асфальту катят, когда на самолет нужно или на поезд, а на даче он ни к чему. На даче рюкзак сподручнее или вот тележка, как эта… — Он с гордостью покосился на свое изделие.

— Так если у вас нет такого чемодана, откуда же это колесико?

— А кто его знает? — Максим Максимович пожал плечами. — Так что, поможешь мне с холодильником?

— Непременно… — проговорил Лебедкин и на всякий случай положил колесико в пластиковый пакет для вещдоков.