МЕДИАНН №2, 2019

— Не утруждай себя. — Незнакомец приблизился, стягивая кожаную маску.

— О Боже правый… Что это? И не лицо вовсе… Кто ты? Ты не человек…

— Увы, но ты прав. Меня зовут Абарий. А хочешь узнать свое имя?

— Мое… имя? — поперхнувшись, переспросил трактирщик.

— Да. Твое имя — покойник. Иначе — мертвец, лучшая участь которого — сгнить в земле.

Трактирщик дернулся и повалился на пол.

— Изыди, дьявол! Изыди в подземь! Изыди!

Темные губы незнакомца растянулись, обнажая зубы-стилеты. Он пригнул на трактирщика, повалил на пол и впился в искаженное страхом лицо. Несколько глотков — ив теле несчастного не осталось крови. Абарий облизался.

— Зови меня просто — Падший.

* * *

Ранним утром Авиньон разбудил предсмертный шепот умирающих. Страшная повседневность. Не осталось ни одной семьи, которую несчастье обошло бы стороной. Все явственнее витал в воздухе тленный дух. Убийственный запах разлагающихся тел, которые не успевали предавать земле даже в общих могилах. Авиньон утопал в смердящем предвкушении новых жертв.

В предрассветной дымке зачумленного города появились двое. Они двигались быстро, избегали площадей и подворья. В ремесленном переулке повернули к Роне. Вчера по приказу епископа в устроенных запрудах ловили умерших. Мортусы, ловко орудуя крюками и жердями, вытаскивали из Роны разбухшие тела. Могильщиков набирали среди осужденных. Отчаянные лиходеи опасного времени. Епископ пошел наперекор Папе, объяснив, что «даже чумные рвы время от времени надо чистить».

Где-то вдалеке слышался разговор сонных жандармов. Две фигуры спустились к лодке. Бесшумно опустили весла. Над рекой стоял трупный запах.

— Больна вся семья, — проговорил Суфиан, растирая сухие листья в порошок. — Если бы не ваше заклятье, и мне не миновать сей страшной участи. Их дом пропитан миазмами заразы.

— Ты верен мне, — сказал доктор. — Всевышний знает о твоей службе.

— Когда вчера я побывал у них, то… Не уверен, что к нашему приходу хоть кто-то еще будет жить. Но если все обернется удачно, наш доход будет солидным.

Суфиан налег на весла. Над рекой стелился туман. Облокотившись на борт, доктор позволил разуму короткий сон.

В молчании причалили к обрывистому склону. На холме возвышался двухэтажный дом в окружении дворовых построек.

Их ждали. На этот раз не было ни слез, ни криков, ни мольбы.

— Бери все золото, — прохрипел рыжебородый дворянин, глава некогда большой семьи. — Я хочу жить.

Суфиан остался в гостином зале. Растер новую порцию порошка. Не спеша вдохнул.

Взяв за руку хозяина дома, доктор осветил их путь. Сегодня он делал это вопреки желанию. Рука так и стремилась выскользнуть из влажной хватки недостойного. Но вот — дорога открыта.

— Что мне делать? — испуганно спросил рыжебородый.

— Будь чистым, — выдохнул доктор. — Отставь прочь злобу, что тебя гнетет.

* * *

В безвременье услужливо царила пустота. Нечаянно воздвигались миры и столь же нелепым образом рушились. Перемежались рукотворные судьбы рас, народов, иных пресловутых гоминидов. Творился Хаос, являющийся не чем иным, как разрушенным Порядком, и господствовал Порядок — усмиренный Хаос. Небытие плавно перетекало в скоротечное бытие, чтобы тотчас обратиться вечностью. Во мраке, мгновение назад бывшем ярким светом, мерцали мириады человеческих жизней. Еще мгновение — и больше нет ничего. Лишь соревнующееся с прошлым будущее. И ничтожное настоящее, скромно прозябающее на обочине мимолетной данности.

Всполохи наделенной образами действительности озаряли их лица.

Доктор и его подопечный молча созерцали естественные процессы мироздания.

Распростертая душа чумного больного раскинулась в окружающем пространстве. Безмятежно творился Божий акт.

— Я стал иным. — Голос больного показался доктору комариным писком. — Я всех простил. За все. Молю дать возможность искупить грехи на земле.

Доктор молчал.

Ломались ветки Древа Жизни.

— Я буду творить добро. Я раздам все до последней монеты. Я буду прославлять Господа.

Ствол Древа с треском расщепился пополам.

Доктору стало неловко. Он по-прежнему молчал.

— Буду терпеть любые лишения. Стану смиренным и кротким. Прошу лишь жизнь…

Разрушенное Древо рухнуло совсем рядом. Доктор выдохнул. Так и должно было случиться…

* * *

Суфиан склонился над доктором. До сознания долетали отголоски слов слуги. Доктор открыл глаза.

— Ваши приступы участились, мессир. Вам нужен отдых.

Приподнявшись на локтях, доктор посмотрел на тело рыжебородого.

— Он нам уже не заплатит, — сказал Суфиан. — Нужно спешить, мессир.

* * *

Повозка остановилась недалеко от рыночной площади.

— Мессир, откажитесь… — упрашивал слуга. — Утром вы были так слабы.

— Не мне решать, Суфиан.

— Я просто обеспокоен.

— Благодарю тебя. Кого мы ждем?

Под порывом ветра затрепетала штора. Доктор выглянул наружу.

Мимо пробежал испуганный паренек со сжатой в руке полудохлой курицей. Вдалеке в переулке послышались озлобленные крики. Из-за угла здания показалась фигура в темной маске. Доктор отпрянул назад. Незнакомец остановился, повел головой, словно принюхивался.

«Абарий, — подумал доктор. — Только не сейчас, когда я истощен».

Суфиан приказал трогаться.