Медицинские заметки Шерлока Холмса. Как болели, лечили и умирали в Викторианскую эпоху

Измученный болью и ослабевший от длительных лишений, я был доставлен вместе с большой группой раненых в базовый госпиталь в Пешаваре. Здесь я пришел в себя и уже настолько поправился, что мог ходить по палатам и даже выходить погреться на веранде, когда меня свалила кишечная лихорадка, настоящий бич наших индийских колоний. В течение нескольких месяцев в моей жизни царило отчаяние, и все же в конце концов я пришел в себя и стал выздоравливать. Я был настолько слаб и истощен, что медицинская комиссия решила, что меня нужно незамедлительно отправлять обратно в Англию. Итак, спустя месяц я сошел с палубы десантного корабля «Оронт» на пристань Портсмута с безвозвратно подорванным здоровьем, но с разрешением отеческого правительства потратить следующие девять месяцев на попытки его поправить.

Брюшной тиф – довольно интересный пример в рамках этой книги, поскольку понимание этого заболевания быстро менялось на протяжении викторианского периода.

Все приведенные отрывки, в которых упоминается брюшной тиф, демонстрируют серьезность этого заболевания в те времена – болезни, которая вселяет страх в видавшего виды лондонского полицейского, убивает прекрасную жену состоятельного джентльмена, а нашего героя-медика и вовсе делает недееспособным.

Брюшной тиф в Викторианскую эпоху

Кишечная, желудочная, детская ремиттирующая и патогенная лихорадки. Инфекция передается через питьевую воду, молоко и, возможно, через атмосферу или грязное белье пациентов при непосредственном контакте; отсюда важность соблюдения общей и личной гигиены. Сточные воды, канализационный газ и старые или засоренные стоки тоже могут быть источниками брюшного тифа [5].

Читатели, возможно, слышали о Джоне Сноу (нет, не о персонаже из «Игры престолов»!), который отследил источник вспышки холеры в Сохо: им был водяной насос; Сноу остановил вспышку, сняв ручку с насоса. Но менее известной фигурой в истории эпидемиологии является Уильям Бадд, который, как и Конан Дойл, окончил Эдинбургский университет. Его работа о распространении брюшного тифа предшествовала наработкам Сноу. В 1847 году он доказал, что источником вспышки брюшного тифа в Клифтоне, Бристоль, вероятно, могла быть вода из определенного общественного колодца. Снижение ежегодного числа смертей в Бристоле от брюшного тифа с 2000 случаев в 1849 году до 29 в 1866 году считают именно его заслугой. В 1874 году польский ученый Таддеуш Броуич с помощью микроскопа обнаружил бактерию в фекалиях больных брюшным тифом. Его работа была продолжена Карлом Йозефом Эбертом, немецким патологом, который в 1880 году написал новаторскую исследовательскую работу. Ему не только удалось выделить бактерию в 18 из 40 случаев брюшного тифа, но и использовать «контрольные» случаи, чтобы продемонстрировать, что у жертв других заболеваний эта патогенная палочка отсутствовала. Здорово, что Конан Дойл смог включить в свой первый рассказ небольшую справку об эпидемиологии брюшного тифа. Сама идея о том, что призрак жертвы грозного заболевания теперь бродит по канализационным стокам, которые убили его, просто великолепна. Известно, что Конан Дойл принимал активное участие в предотвращении распространения инфекционных заболеваний, в том числе брюшного тифа. Он поступил на службу добровольцем-медиком во время Англо-бурской войны, а впоследствии написал статью о кишечных лихорадках для The British Medical Journal [26], решительно выступая за улучшение профилактики заболеваний, передающихся через воду, а также за иммунизацию против брюшного тифа.