Медицинские заметки Шерлока Холмса. Как болели, лечили и умирали в Викторианскую эпоху

«С тех пор, как ее отец женился во второй раз, счастья мисс Элис не знала. Ею пренебрегали, и она ни в чем не имела права голоса, но все стало совсем плохо после встречи с мистером Фаулером в доме своей подруги. Насколько мне известно, у мисс Элис были собственные права по завещанию, но она была такой тихой и терпеливой, что никогда даже не заикалась о них, а просто передала все в руки мистера Рукасла. Он знал, что с ней он в безопасности; но когда появился шанс, что объявится муж, который попросит все, что ему положено по закону, ее отец решил, что пришло время положить этому конец. Он хотел, чтобы она подписала бумагу, согласно которой, независимо от того, выйдет она замуж или нет, он мог пользоваться ее деньгами. Мисс Элис отказала ему, но мистер Рукасл продолжал настаивать на своем и никак не оставлял ее в покое, до тех пор, пока у нее не случилась мозговая горячка, и целых шесть недель бедняжка была буквально одной ногой в могиле. Потом она наконец поправилась, но стала походить на тень, а ее прекрасные волосы были острижены; но для молодого человека это не имело никакого значения, и он остался предан ей, как и подобает порядочному мужчине».

А теперь обратимся к истории «Обряд дома Месгрейвов» – мы уже встречались с Рэйчел Хауэлз, младшей горничной, в главе об истерии. Реджинальд Месгрейв рассказывает Холмсу о ее отношениях с Брантоном, их дворецким.

«Несколько месяцев назад мы уже успокоились и решили, что все снова наладится: Брантон обручился с Рэйчел Хауэлз, нашей младшей горничной. Но потом он бросил ее и связался с Жанет Трежелли, дочерью старшего егеря. Рэйчел – славная девушка, но с характерным уэльским темпераментом – перенесла острый приступ мозговой горячки и стала совсем на себя не похожа, и теперь ходит по дому – по крайней мере, ходила до вчерашнего дня, – будто тень с черными глазами».

Мы уже упоминали случай с полковником Джеймсом Барклеем из рассказа «Горбун» в главе об апоплексии. Холмс объясняет Ватсону, что полиция считает убийцей жену полковника.

«Было совершенно очевидно, что он предвидел свою судьбу и что это повергло его в неописуемый ужас. Эта теория, конечно, хорошо вписывалась в версию полиции, если полковник увидел, как его жена бросилась на него, намереваясь убить. А тот факт, что рана была у него на затылке, не стал для полиции поводом усомниться в своих выводах, ведь Барклей мог попытаться увернуться от удара. Сама же миссис Барклей объяснить ничего не смогла: ей стало плохо, и разум ее помутился; полагаю, острый приступ мозговой горячки из-за нервного потрясения».