Медленной шлюпкой в Китай (сборник)

Еще минут пять мы молча пили виски. Опять раздался звонок. На этот раз он сделал вид, что не заметил. А когда телефон наконец умолк, он, словно вспомнив, опять включил телевизор. Моментально вернулось изображение: комментатор, скользя указкой по графику за спиной, продолжал говорить об изменениях цен на нефть.

– Он даже не заметил, что мы на пять минут выключали телевизор.

– Ну, это…

– Почему?

Думать было лень. Я покачал головой.

– В момент, когда погас экран, чье-то существо свелось к нулю. Наше или его.

– Есть и другая мысль.

– И это правильно. Есть целый миллион разных мыслей. В Индии растут пальмы, в Венесуэле политических преступников сбрасывают с вертолета.

– Ну так.

– Не хочется судить о людях, – сказал он. – Но в мире есть смерти без похорон. Есть смерти без запаха.

Я молча кивнул. Затем потрогал пальцами зеленые листья молочая.

– Уже Рождество.

– А у меня есть шампанское, – серьезно сказал он. – Привезли из Франции. Дорогое. Будешь?

– Для какой-нибудь девушки?

Он достал охлажденную бутылку, два чистых фужера и поставил на стол.

– Разве не знаешь? – сказал он. – У шампанского нет назначения. Есть только время, когда необходимо откупорить пробку.

– Вот как?

Мы открыли бутылку.

И продолжили разговор о парижском зоопарке и его обитателях.

* * *

В конце года устроили вечеринку. В новогоднюю ночь арендовали небольшой бар на Роппонги. Играло неплохое фортепьянное трио, подавали вкусную еду и выпивку. Знакомых почти не было, напряга тоже, поэтому можно было рассеянно сидеть в укромном уголке.

Конечно, меня кому-то представили. Рад познакомиться. Да, так. Вполне. Да, что-то в этом духе. Хорошо, если все получится, и т. д., и т. п. Я, весело улыбаясь, нашел повод отлучиться, и прихватив виски со льдом, вернулся в угол. Там я сидел и думал о странах Южной Америки и их столицах.

Однако в ту ночь ко мне подошла одна из тех, кому меня представляли.

– Я сама попросила, чтобы нас познакомили.

Она была не такой красавицей, чтобы привлекать взгляд, но очень приличной девушкой. Хорошо смотрелась в голубом шелковом платье не самого дешевого покроя. Года тридцать два. Могла бы при желании выглядеть моложе, но сама считала, что ей это не нужно. На пальцах три кольца, в уголках рта покоилась легкая, как летние сумерки, улыбка.

Я не знал, о чем заговорить, поэтому просто сидел напротив и улыбался в ответ.

– Вы так похожи на одного моего знакомого.

– Вот как? – удивился я.

Так я в студенчестве сам девчонок прибалтывал. Только непохоже, чтобы она пользовалась такими уловками.

– И лицом, и со спины, и выражением лица, и манерой речи – все на удивление совпадает. Я наблюдала за вами с тех пор, как вы сюда пришли.

– Интересно было бы с ним встретиться, раз уж мы так похожи, – ответил я. И эту фразу я где-то уже слышал.

– Правда?

– Да, немного даже страшно.

Ее улыбка на мгновенье стала глубже – и опять вернулась на место.

– Невозможно. Он умер лет пять назад. Было ему тогда примерно как вам сейчас.

– Вот как?

– Я его убила.

Фортепьянное трио закончило отделение, удостоившись лишь редких аплодисментов.

– Вижу, разговор у вас складывается, – сказала подошедшая к нам хостесса.

– Да.

– Вот уже да, – подхватила моя собеседница.

– Можете заказать мелодию, – сказала хостесса.

– Нет, спасибо. Достаточно того, что играют. А вам?

– Мне тоже.

Хостесса улыбнулась и перешла к другому столу.

– Любите музыку? – спросила моя новая знакомая.

– Если она хороша и звучит в хорошем мире.

– В хорошем мире нет хорошей музыки. Воздух в хорошем мире не колеблется.

– Вот как?

– Видели фильм, где Уоррен Битти играл пианиста из ночного клуба?

– Нет, не видел.

– А Элизабет Тейлор приходит в этот клуб, вся такая бедная и трагичная.

– А-а.

– Так вот, Уоррен Битти спрашивает Элизабет Тейлор, что ей сыграть?

– Ну и как, – спросил я, – что-нибудь заказала?

– Не помню. Фильм очень старый[10]. – Сверкая кольцами, она пила виски с содовой. – Нет, только не на заказ. Жуткое настроение. Как с книгой, взятой в библиотеке, – не успеешь начать, а уже думаешь о концовке.

Она взяла сигарету, я чиркнул спичкой.

– Итак, – сказала она, – мы говорили о сильно похожем на вас человеке.

– Как вы его убили?

– Засунула в пчелиный улей.

– Врете.

– Вру, – созналась она.

Вместо вздоха я отхлебнул виски.

– Разумеется, убийство не противозаконное, – сказала она. – И при этом – не нравственное.

– Не противозаконное, не нравственное… – Настроения не было. Я попробовал все это обобщить. – Но убили же его вы?

– Да, – весело согласилась она. – Очень похожего на вас человека.

Группа заиграла мелодию. Такую старую, что я даже не смог вспомнить названия.

– Потребовалось меньше пяти секунд, – продолжала она, – чтобы убить.

Повисла тишина. Казалось, моя новая знакомая этой тишиной наслаждается.

– Приходилось думать о свободе? – спросила она.

– Иногда. А почему вас это интересует?

– Можете нарисовать маргаритку?

– Пожалуй… Совсем как тест на интеллект?

– Близко к тому. – И она рассмеялась.

– Ну и как, я прошел?

– Да, – ответила она.

– Спасибо.

Группа заиграла «Огонек светлячка».