Медленной шлюпкой в Китай (сборник)

Не покидали меня эти мысли и пока я заливал на заправке полный бак бензина. Я нырнул в росшую сбоку траву и рассеянно наблюдал, как работник проверяет уровень масла и протирает стекла. Стоило прислонить к земле ухо – и слышались разные звуки. Даже что-то вроде отдаленного прибоя. Но это, разумеется, был не прибой. Просто в земле звуки перемешивались. Прямо перед глазами по травинке бродили насекомые: маленькие зеленые мушки с крыльями. Добежав по травинке до края, они впадали в некоторую задумчивость, а затем пускались той же тропой в обратный путь. Причем казалось, не шибко-то и расстраивались.

Насекомые, пожалуй, тоже чувствуют жару?

Трудно сказать.

На заправку ушло минуть десять. Закончив свое дело, работник нажал на клаксон: мол, готово.

Нужная мне усадьба находилась за холмом, таким плавным и величественным. По обеим сторонам извилистой дороги тянулись ряды дзелькв. В одном доме двое мальчишек, раздевшись догола, обливали друг друга из шланга. В фонтанах брызг переливалась маленькая радуга. Где-то из открытого окна лились фортепьянные пассажи. Так хорошо играли, что можно было принять за пластинку.

Я остановил машину перед домом и позвонил в дверь. Никто не отвечал. Вокруг было неимоверно тихо. Ни единого человека. Как во время испанской сиесты. Я еще раз нажал кнопку звонка и терпеливо ждал ответа.

Дом выглядел скромно и покойно. Кремовая постройка в стиле «все смертны», на крыше торчит квадратная труба такого же цвета. За серыми ставнями виднеются светлые занавески. Безнадежно выгоревшие. Дом – старый, но старина ему очень шла. Такие часто встречаются на курортах. Полгода люди в нем живут, а полгода дом пустует. Вот такая в нем атмосфера. Когда лишь от одного присутствия этого дома исходит запах жизни.

Забор из французского кирпича высотой был по пояс. За ним – живая изгородь из роз. Цветы уже совершенно завяли, только листья впитывали в себя ослепительные лучи солнца. Лужайки я не видел, но сам участок был просторным, и большое камфарное дерево холодило тенью кремовую стену.

После третьего звонка дверь тихонько приоткрылась, в проеме возникла немолодая женщина. Очень большая. Я тоже не дохляк, но она оказалась выше меня сантиметров на шесть. В плечах широкая, лицо такое, будто вечно сердится на что-то. По виду – лет пятидесяти, не красавица, но черты лица правильные. Хотя симпатии она не вызывала. Густые брови и квадратный подбородок намекали на властный голос – такая не позволит себе перечить.

Она окинула меня сонно-ленивым взглядом. Жесткие с легкой проседью волосы уложены волнами, из-под коричневого хлопкового платья виднеются массивные ноги. Руки белые.

– Тебе чего? – бросила она.

– Пришел стричь лужайку.

Я снял солнечные очки.

– Лужайку? – Она недоуменно повела головой. – Стричь лужайку?

– Да. По телефонному заказу.

– Ах да, лужайку. Сегодня какое число?

– Четырнадцатое.

Она зевнула.

– Вот как? Уже четырнадцатое? Есть закурить?

Я вынул из кармана сигареты «Шорт Хоуп», дал одну ей. Чиркнул спичкой. Она довольно выдохнула в небо клуб дыма.

– Валяй! – буркнула она. – Кстати, сколько понадобится?

– В смысле – времени?

Она выдвинула челюсть и кивнула.

– В зависимости от площади и степени. Можно посмотреть?

– Разумеется. Лучше раз увидеть…

Я прошел за ней во двор. Участок был прямоугольный, площадью около ста квадратных метров. Помимо гортензии, на нем одиноко росло камфарное дерево. Остальное – сплошная лужайка. Под окном виднелись два пустых птичьих гнезда. За двором явно следили, и трава была еще достаточно коротка, можно было и не стричь. Я даже расстроился.

– В таком состоянии можно еще две недели ничего не делать.

– Ну это мне решать. Верно?

Я глянул на нее. По сути, она права.

– Хочу, чтобы трава была еще короче. За это я деньги плачу. Что тут плохого?

Я кивнул:

– Через четыре часа будет готово.

– Не много ли?

– Не люблю спешки.

– Делай как знаешь.

Я вынул из машины газонокосилку, ножи, бамбуковые грабли, пакет для мусора, прихватил транзистор и термос с холодным кофе и отнес это все во двор. Солнце приближалось к зениту, становилось жарко. Пока я переносил инструменты, женщина, выставив в прихожей около десяти пар обуви, сметала с них тряпкой пыль. Обувь была только женской, причем двух видов: маленькая и очень большого размера.

– Ничего, если я включу музыку? – спросил я.

Не поднимаясь с корточек, она окинула меня взглядом.

– Да пожалуйста. Мне самой музыка нравится.

Первым делом я собрал разбросанные по лужайке мелкие камни, потом запустил газонокосилку. Камни могут повредить лезвие. К передку газонокосилки прикреплено пластмассовое ведро, куда собирается вся скошенная трава. Когда ведро переполняется, я останавливаю агрегат и пересыпаю накопившуюся траву в мусорные пакеты. Сто квадратных метров даже с учетом короткой травы – объем приличный. Солнце припекало. Я снял вымокшую от пота майку и остался в одних шортах. Будто на доброй вечеринке с шашлыками. Тут сколько ни пей, отливать будет нечем. Вся влага выйдет через пот.