Медное королевство

Нари помедлила с ответом. Разговоры о Даре все еще задевали ее за живое, даже пять лет спустя после его смерти. Чем больше она пыталась распутать терновый клубок собственных эмоций, тем сильнее запутывалась в них. Ее воспоминания о прекрасном угрюмом воине, который успел стать ей дорог за время их путешествия в Дэвабад, омрачались пониманием того, что он был преступником и на нем лежала вина за гибель невинных жителей Кви-Цзы. Дара покорил ее сердце, и он же разбил его на мелкие кусочки. Вознамерившись спасти Нари во что бы то ни стало, он пренебрег ее собственными желаниями и был готов даже ввергнуть их мир в пучину войны.

— Нет, — ответила она наконец, не позволяя голосу задрожать. В отличие от Джамшида, Нари превосходно владела умением скрывать свои чувства. — Стараюсь не приходить. Здесь поклоняются не тому Даре, которого я помню.

Джамшид оторвал взгляд от алтаря и посмотрел на нее:

— В каком смысле?

Нари разглядывала изваяние всадника, запечатленного в момент атаки.

— Для меня он не был легендарным Афшином. Сначала все было не так. Кви-Цзы, война, его восстание… Он мне ни о чем не рассказывал.

Она сделала паузу. В этом храме между ними с Дарой произошел тот самый разговор, который почти стал разговором о возникшем между ними чувстве, и та ссора, что развела их по разным углам, а Нари впервые начала осознавать, как много отняла у Дары война и как сильно надломила его потеря.

— Думаю, он не хотел, чтобы я знала. Под конец… — Ее голос стал вкрадчивым. — Думаю, ему не нравилось то, кем он стал. — Она покраснела. — Прости. Зря я тебя обременяю разговорами о Даре.

— Можешь обременять меня сколько угодно, — пообещал Джамшид негромко. — Тяжело видеть, как этот город убивает тех, кого мы любим, — вздохнул он и отвернулся, опираясь на трость. — Нам пора возвращаться.

Погрузившись в свои мысли, Нари молчала, когда они покинули храм и через ухоженный сад вышли к ожидающему их паланкину. Сверкнув на прощание, солнце упало за дальние горы, растворяясь в зеленом горизонте, и из глубины храма послышался бой барабана. По всему городу начали раздаваться призывы к молитве, которые подхватывали другие джинны и волнами передавали дальше. Прощание с заходящим солнцем пусть ненадолго, но объединяло джиннов всех верований.

В паланкине она расслабленно откинулась на подушки. От покачивающегося движения паланкина, везущего их через сектор Дэвов, ее начало клонить в сон.

— Устала? — спросил Джамшид, когда она зевнула.

— Как всегда. Вчера задержалась допоздна с пациенткой. Ткачиха из Агниванши, надышалась газом, который использует для работы ковров-самолетов. — Нари потерла виски. — На этой работе не соскучишься.

Приободрившись, Джамшид покачал головой.

— Могу побыть на подхвате, когда вернемся.

— Я буду очень тебе благодарна. И попрошу повара организовать нам ужин.

Он застонал.

— Только не эта непонятная человеческая пища.

— А мне нравится непонятная человеческая пища, — оправдывалась Нари. Одним из поваров на дворцовой кухне служил старик из Египта — шафит, наловчившийся вовремя готовить для нее утешающие сердце блюда с ее бывшей родины. — И вообще…

С улицы раздался оглушительный женский крик:

— Отпустите его! Умоляю, заклинаю вас! Мы ни в чем не виноваты!

Нари подскочила. Паланкин резко остановился. Она отдернула парчовую занавеску на окне. Они еще не выехали из сектора Дэвов и сейчас проезжали по тихой улице, на которой располагались древнейшие и богатейшие дома города. Перед самым большим из них была свалена куча мебели, и дюжина солдат Королевской гвардии проводила обыск. Двоих взрослых Дэвов и одного мальчишку, которому не могло быть еще и двадцати, связанных и с кляпами во рту, поставили на колени посреди улицы.

Женщина в возрасте молила гвардейцев:

— Прошу вас, мой сын еще ребенок, он не был замешан!

Еще один гвардеец вышел из дверей, которые были выломаны и теперь болтались на петлях. С довольным видом он выкрикнул что-то по-гезирийски и швырнул на каменную мостовую резной деревянный сундук с такой силой, что тот разлетелся в щепки. На мокрую землю, сверкая всеми цветами, посыпались монеты и неограненные драгоценные камни.

Недолго думая, Нари соскочила с паланкина.

— Что здесь происходит, скажите на милость? — воскликнула она голосом, не терпящим пререканий.

— Бану Нахида! — В глазах женщины проблеснула надежда. — Моего мужа и его брата обвиняют в государственной измене и хотят забрать моего сына! — Она сдавленно всхлипнула, переходя на дивастийский. — Но это неправда! Они только лишь провели собрание, на котором обсуждали новый земельный налог для Дэвов. Об этом узнал король и теперь наказывает их за то, что они высказали все как есть!

Нари так разозлилась, что ее бросило в жар.

— Где постановление? — требовательно спросила она, поворачиваясь к гвардейцам. — Сомневаюсь, что хозяева дали свое согласие на этот погром.

Но ее командный тон не произвел впечатления на гвардейцев.