Медные монеты даруют миру покой [огрызок, 93 главы из ???]

Зажав между пальцев раскрытое письмо, что было спрятано в узел, он подал Сюэ Сяню знак, а после приподнял хрустящие пирожки и спросил:

— Не голоден?

Сюэ Сянь качнул ногой и ответил лениво и расслабленно:

— Советую тебе не будить мой аппетит, а то и тебя вместе с пирожками не хватит, чтоб я набил живот.

Растеряв слова, Сюаньминь окинул взглядом его небрежно устроенные длинные ноги и, как будто в бессилии перед такой его позой, смог лишь развернуться и положить узел с хрустящими пирожками перед как раз только проснувшимися Каменным Чжаном и Лу Няньци:

— Они проявили доброту, нельзя, чтобы пропало.

Договорив, он вернулся под дерево, не легко и не сильно хлопнул Сюэ Сяня по болтающейся голени и спросил просто:

— Что бы ты хотел съесть? Чуть погодя купим в уездном городе впереди.

Сюэ Сянь опустил на него взгляд: лучи восходящего солнца высветлили чернильно-чёрные глаза Сюаньминя, и они казались чуть прозрачнее, в них невыразимо проступало чистое, пронизывающее тепло — словно иней со снегом собираются таять.

Он вдруг ощутил, что то прежнее ленивое чувство довольства стало ещё сильней, вплоть до того, что он был близок к порыву выразить его, хотел спросить Сюаньминя полусерьёзно, но непритворно: «Когда ты восстановишь воспоминания, если не будет никаких важных дел, почему бы тебе не путешествовать со мной?»

Но только он, понуждаемый порывом, открыл рот и не издал ещё ни звука, как его оборвал донёсшийся откуда-то лёгкий шорох.

Щёлк…

Звук совсем такой, как если бы кто-то случайно наступил на ветку, переломив её.

Мгновение — и Сюэ Сянь, изначально лениво восседавший на ветке, уже исчез без следа. В несколько ловких взлётов и приземлений он проследовал за звуком на немало ли. Затем столь же легко, как стрекоза касается водной глади, опустился неслышно с крон горного леса — и схватил.

Ещё мгновение — и он снова очутился перед Сюаньминем. Разжал пальцы — и меж них свесилась деревянная поясная подвеска:

— Знакомо?

Меж бровей Сюаньминя пролегла складка, он нырнул рукой за пазуху, вынул другую деревянную поясную подвеску и сравнил разок:

— Один в один.

Поясную подвеску, что держал Сюаньминь, они сняли в подземной каменной комнате бамбукового дома с тела человека, устроившего чертёж «Сотня мужей направляет поток». Согласно словам этого человека, то была подвеска из персикового дерева, что дал ему даос с монашеским именем Сунъюнь, она считалась ученическим знаком.

Сюэ Сянь с холодным выражением приподнял подбородок в сторону глубин горного леса:

— Только что я услышал звук и погнался следом — фигура как раз исчезла, полагаю, расставил построение Земного бегства[232]. Я схватил издалека, но только поймал эту безделицу.

Но и этого хватит. Одно лишь это служит достаточным доказательством происхождения того человека.

Изначально он просто полагал, что кто-то на заре пришёл в горы собрать дров или лекарственных растений, однако теперь видно, что явились, пожалуй, не с добрыми намерениями.

Владелец этой поясной подвески, должно быть, человек даоса Сунъюня, и его прибытие сюда наверняка неразрывно связано с драконьими костями. Сюэ Сянь подозревал, что подобные паутине штуковины насторожили их прошлой ночью и он намеренно прибыл разведать.

Взяв заодно и поясную подвеску из рук Сюаньминя, Сюэ Сянь подошёл к Лу Няньци и присел:

— Сделай одолжение, взгляни, где сейчас человек, что касался этих поясных подвесок.

Хотя разговаривал Лу Няньци не холодно и не тепло, в ответственные моменты он, однако, был надлежаще прям. Он молча отложил хрустящий пирожок, вынул ветки и прочертил ими на том же месте. Чуть погодя он указал на запад:

— Если всё время идти прямо, будет гора, шапка её похожа на лошадиную голову, с одной стороны можно увидеть пять островерхих каменных пиков, что собрались вместе, с другой — шестиэтажную храмовую пагоду.

— Понял. Держите пирожки хорошенько, если съели слишком много, будьте осторожны, чтоб не стошнило, — договорив, Сюэ Сянь подал знак Сюаньминю, тут же взял Каменного Чжана и Лу Няньци, обратился на месте длинным драконом и, пользуясь тем, что раскрашенные зарёй облака застилали всё небо, устремился прямо на запад.

Хотя Лу Няньци не смог гаданием выяснить название местности, но его описание уже было достаточно полным, так что Сюэ Сянь в два счёта отыскал на полпути «гору Лошадиная голова».

Кутаясь в облака, он выбрал пустынное место и приземлился. Лу Няньци без лишних слов прочертил снова и сказал решительно и твёрдо:

— Всё ещё в горах, пока не ушёл, как раз на середине склона этой горы… С-с, странно.

— Что?

— Исчез вдруг, — недоумённо сказал Лу Няньци.

— Исчез? — Сюэ Сянь нахмурился. — Снова улизнул Бегством?

— Не в том дело, — Лу Няньци покачал головой. — Под «исчез» я подразумеваю вовсе не то, что он пропал со склона, отправившись куда-то ещё, а то… что он исчез с картины фуцзи[233].

Говоря об этом, он и сам, похоже, испытал неверие, сразу же вытер всё и попробовал заново, но, как прежде, качнул головой, хмурясь:

— Всё то же, гадание не достигает его.