Медный всадник. Жизненный путь Этьена Фальконе

По поводу отказа Сорбонны в оспопрививании во Франции Фальконе разъяснял в своем письме к императрице: «Многие люди погибли от оспы, но, согласно богословским началам, все это произошло согласно провидению. Отсюда следует, что предосторожность эта – не что иное, как происки сатаны. Возможно, священный факультет Сорбонны лучше знаком с видами провидения, чем великая императрица. Но как бы то ни было, смею умолять Ваше Величество принять выражение чистейшего сердечного моего восхищения. Возможно, что по Вашему примеру многие привьют себе здравый смысл, начиная с меня или, пожалуй, с Сорбонны – за основанным Робертом Сорбонном учреждением не признаю непогрешимости, часто они провозглашают вздор».

Выражая свое восхищение поступком императрицы, Фальконе в глубине души оставался на стороне Сорбонны: «Спастись нельзя, если обречен, – повторял он, – но от оспы она наверняка не умрет».

И все же его удивляло, что при столь свободном образе жизни русской императрицы, о любовных похождениях которой в Петербурге и Париже ходило столько легенд, ей удавалось так преуспевать. Он часто вспоминал церковь Святого Рока, предостережение Луи, и сомнения вновь начинали одолевать его.

Между тем царствование императрицы Екатерины II было не таким уж безоблачным. К концу 1768 года отношения России и Турции значительно осложнились из-за Польши, где образовавшаяся в 1768 году конфедерация требовала вывода русских войск с территории Польши. Сил у конфедератов было недостаточно, и они обратились за поддержкой к Турции. Для подкупа влиятельных в Константинополе лиц были собраны большие драгоценности. Ходатайство поляков перед султаном поддержало французское правительство, которое старалось всячески подогреть этот конфликт, чтобы поссорить Турцию с Россией. Долгое время это не удавалось, пока французский посол не уговорил конфедератов уступить Турции Волынь и Подолию в обмен на заступничество Порты.

Турецкое правительство стало искать повод к разрыву с Россией, обвиняя ее во вмешательстве в дела Польши и избрании на польский престол Станислава Понятовского, не имеющего предков королевской крови. Дело не ограничилось словами: 6 октября 1768 года великий визирь велел заключить русского посла Обрезкова в Семибашенный замок. Это было равносильно объявлению войны. Попытки русского правительства решить конфликт мирным путем не увенчались успехом, и в России стали готовиться к военным действиям.

Комиссия по Уложению была распущена.

Гром-камень

Фальконе все явственнее ощущал на себе враждебное отношение к нему Бецкого, который при любой возможности мешал ему и старался причинить неприятность. Поскольку именно этому человеку было поручено оказывать содействие Фальконе в его работе, скульптору приходилось по каждому мелочному вопросу обращаться к императрице. Пока с ней сохранялись дружеские отношения, это не очень обременяло художника, но императрицу уже начинала тяготить необходимость постоянно быть арбитром в этих спорах. Она хорошо знала цену Бецкому, но меньше всего желала из-за Фальконе портить отношения с одним из самых влиятельных своих придворных.

Колло к тому времени уже закончила бюст императрицы в глине и скучала в ожидании мрамора, который Бецкой намеренно задерживал. Фальконе посчитал нужным вмешаться: «Бюст императрицы готов, и как только ваятельница будет иметь мрамор, она приступит к работе, а пока в ожидании она изучает другие модели, заказанные Вашим Величеством». Императрица была изумлена «Как Вы сказали? – спрашивала она в ответном письме. – Как же это у госпожи Колло не хватает мрамора? Разве его нет в моих кладовых или в Академии?»

Бецкой получил небольшой нагоняй, но это лишь сильнее обозлило его. Он прислал Колло негодный мрамор. Терпение Фальконе лопнуло окончательно. «Тот мрамор, что почитали хорошим, оказался негодным», – вновь жалуется он императрице. И так происходило бесконечно.