Медный всадник. Жизненный путь Этьена Фальконе

«Г-н Фальконет, презирайте болтунов и сплетников, будь между ними и почтенные люди, – вот что я повторяю и что уже неоднократно вам говорила, – отвечает Екатерина. – Ваши недоброжелатели не стали бы вам завидовать, если бы вы внушали им жалость. Вы имеете признаки их уважения. Побеждайте все препятствия и не тужите ни о чем, на этом свете препятствия созданы для того, чтобы достойные люди их уничтожали и тем умножали свою репутацию. Вот назначение препятствий. Говорят, что к старости делаешься брюзгой, да предохранит нас с вами от этого небо. На днях я ясно высказала г-ну Бецкому свое намерение, чтобы вам не надоедали. Я послала Вам книгу, по прочтении отправьте ее г-ну Бецкому».

Но невинные уловки императрицы, направленные на то, чтобы примирить два самолюбия, успеха не имели. Война разгоралась все сильнее.

После змеи другим камнем преткновения в отношениях Бецкого и Фальконе стала гранитная скала. Постамент в памятнике Петру – это часть изваяния, неотделимая от образа самого героя, – считал Фальконе. Образ скалы как символа побежденных трудностей представлялся Фальконе в форме дикой каменной кручи, которую одолевает герой. Это должна быть подлинная скала, глыба гранита, «вырванная у природы». Бецкой считал поиски такого камня-монолита безнадежными, но Фальконе при содействии Академии художеств и с помощью Ласкари удалось добиться того, что заказ на такой камень стал известен местным жителям. Нашедшему такой камень Академия обещала денежное вознаграждение. Фальконе верил в чудо, и чудо свершилось – в сентябре 1768 года недалеко от Петербурга, близ селения Лахта, в шести верстах от берега Финского залива был обнаружен огромный камень, как раз такой, какой требовался по условиям Академии, известный в окрестности под названием Каменная гора или Гром-камень. По преданию, Петр I, выбирая место для строительства города, взбирался на эту крутую гору и обозревал с нее окрестности. Камень был отмечен в одном месте ударом молнии, отчего и получил название Гром-камень.

Фальконе, приехав и осмотрев скалу, не мог поверить этой редкой удаче. Но перевозка Гром-камня обычным способом оказалась безрезультатной. Глыба весила 100 тысяч пудов. Канаты обрывались, срывались лебедки. Испробовали тысячу способов, пока Ласкари не пришла в голову мысль перемещать камень на шарах, установленных в специальных желобах, подведенных под скалу. Благодаря активности и энергии Ласкари была быстро организована перевозка камня. Бецкой, вначале сильно раздраженный и раздосадованный усердием своего адъютанта, которому он перепоручил свои заботы о скульпторе, вскоре заинтересовался работами. Перевозка камня таких размеров была до сих пор невиданным в Европе делом и обещала много славы тому, кто к ней причастен. Зрелище действительно было грандиозное. При огромном стечении народа по сигналу барабанщиков, которые отбивали дробь на вершине скалы, несколько сот крепостных приводили в движение канаты, притягивающие скалу. Императрица и великий князь с многочисленной свитой тоже приезжали смотреть на эту работу. Одновременно 40 каменотесов по распоряжению Фальконе обсекали скалу, придавая ей задуманную скульптором форму, а также для того, чтобы избавиться от лишнего веса при перевозке. Но эти работы были сразу же приостановлены Бецким, который считал, что чем больше будет камень, тем больше шума его перевозка наделает в Европе. Фальконе, не отвечавший ни за исправность перевозки, порученной Ласкари, ни за излишние при этом издержки, не мог, да и не имел права настаивать на своем мнении. Когда камень был доставлен на место, Бецкой продолжал настаивать на сохранении громадных размеров камня неприкосновенными, и Фальконе с большим трудом удалось настоять на том, чтобы подножие имело форму, пропорциональную самому памятнику.

Потребовалось шесть недель, чтобы переместить камень к берегу Финского залива. Перевозка Гром-камня по воде была не менее сложной задачей, чем перемещение по суше. Был построен специальный корабль с двойным днищем, на котором камень наконец был доставлен на площадь в Петербурге. Всего на перевозку камня, по свидетельству Ласкари, опубликовавшему позднее свои мемуары в Париже, было истрачено 70 тысяч рублей.

Как и ожидалось, известие о перевозке Гром-камня разнеслось по всей Европе. В память о столь грандиозном событии императрица велела выбить памятную медаль с надписью «Дерзновению подобно».

Одновременно откуда-то поползли слухи о том, что Ласкари не сам изобрел способ перевозки Гром-камня, а позаимствовал его у какого-то неизвестного мастера. Нетрудно было догадаться, откуда появились эти слухи. Бецкой пытался приписать себе все заслуги по перевозке, и постарался удалить Ласкари, назначив его обер-полицмейстером в Кадетский корпус, где тот должен был надзирать за соблюдением устава отпрысками из знатных семейств. Должность самая неблагодарная: занимающий ее рискует либо быть обвиненным в невыполнении своих обязанностей, либо нажить себе влиятельных врагов.