— Я имел в виду, что яд ловким образом; подсыпали в сливки и таким способом, судя по всему, намеревались отравить вас обоих...
- Яд подсыпали в сливки? Яд был в бутылке со сливками? — воскликнув, поразилась она.
— Луи Жардине мне по секрету сообщил об этом, мы с ним старые знакомые, — подмигнул ей Виктор, разливая коньяк по бокалам и подавая один из них Алене. — Хотя официально это еще не подтвержденная
истина, нужна проверка. Но эксперты не сомневаются. Жардине озабочен другим. Ведь обычно вы завтракали вместе с мужем, и тот, кто подсыпал яд в бутылку, хорошо это знал. Однако отравился один Мишель...
— Но я же вам рассказывала, что мой муж спал как убитый, то есть не как убитый, а как нормальный человек, а я утром решила выпить крепкого черного кофе, чтобы самой немного взбодриться, потому что вчера тоже легла поздно! В том вся причина! Разве это так трудно понять?! — покраснев, разволновалась она. — Или инспектор все-таки подозревает меня?!
_ — Инспектор подозревает всех, — усмехнулся Виктор. — У него такая профессия. Бьюсь об заклад, что на втором месте в этом списке стою я.
- Вы? — удивилась она.
— Я, Колетт, Анри, вы, Стефан, все, кто имел мало-мальское отношение к «Гранд этуаль»!
— Но что же мне делать?
— Ничего. — Рене, желая ее подбодрить, неожиданно улыбнулся, пожал плечами. — Понимаете, наш французский инспектор имеет право подозревать всех, кто связан с этим делом, но, чтобы предъявить столь серьезное обвинение кому-либо из подозреваемых и уж тем более арестовать его, он должен представить прокурору очень серьезные улики и доказательства вины этого человека. У вас в России, к примеру, любого можно было арестовать и посадить по звонку свыше, не знаю, как сейчас, но раньше такое часто практиковалось. У нас же подобное просто невозможно! Мы цивилизованная страна, форпост демократии! Наши власти, наш суд не примут во внимание никакие словесные аргументы господина Жардине, если у него не будет на руках твердых улик и прямых доказательств! Так что беспокоиться нечего!
— Как это - нечего, когда сегодня утром кто-то
хотел отравить нас с мужем?! --- выпив коньяк, в слезах выкрикнула Алена. — Как это - нечего?!
— Да, тут вы правы, Алин, — вздохнул Виктор. — Но кто мог это сделать, вот в чем вопрос! Мишель был само воплощение кротости, ангел божий...
— Филипп... — помолчав, обронила Алена.
Рене пожал плечами. Несколько секунд он смотрел на огонь камина и на биглей, лежавших рядом.
— Филипп Лакомб — вздорный, избалованный парень, согласен, — задумчиво промычал Виктор, пригубливая свой коньяк. — Но чтобы сын поднял руку на родного отца? Такое представить невозможно! Да и какой мотив, как говорят господа сыщики?
— Мишель лишил его наследства.
— Как — лишил наследства?
—После того случая в Рождество со мной... — Алена выдержала короткую паузу, схватила со стола Виктора сигарету, нервно закурила, - Мишель был потрясен поступком сына, вызвал своего адвоката, мэтра Дюшана, и переписал завещание. По нему, если я выйду за Мишеля замуж, все движимое и недвижимое имущество после его смерти переходит ко мне, Филипп же не получает ничего. Завещание было подписано еще до нашей свадьбы, оно вступило в силу, и Филиппа о том известили, он даже подписал один экземпляр, свидетельствуя, что ознакомлен с ним. И Филипп мог питать к нам обоим ненависть из-за этого...
Виктор нахмурился и продолжал смотреть на огонь.
— А вы согласились выйти за Мишеля,зная условия завещания? — неожиданно спросил он.
— Считаете, я сделала это из-за денег?
— Нет, я так не считаю, но ведь вы знали условия завещания, прежде чем сказать ему «да»?.
— Знала, и что?
— И вы его не любили.
Алена выдержала паузу, не отрываясь глядя на Виктора.
— Да, не любила. Но я, может, впервые встретила столь умного и образованного человека, чувственного и нежного, заботливого, что решила стать его женой и составить его счастье. Да, его! Да что я перед вами оправдываюсь, словно вы ничего этого не знали и не видели! В чем вы меня можете упрекнуть? В чем обвинить?! — запальчиво выкрикнула она. — В чем?!
Она не выдержала и разрыдалась. Виктор нахмурился, налил Алене стакан сока, протянул ей.
— Успокойтесь, никто вас не обвиняет, — проговорил он.
— Когда вы уезжаете?
— Должен был завтра, но конечно же отложу на несколько дней.
— Спасибо. Да, я вышла замуж по расчету, но мне не нужно было его убивать, потому что Мишель любил меня безумно и готов был выполнить любую мою прихоть, вы знаете! Какой смысл его убивать, когда у меня нет гражданства, кроме того, он хотел удочерить Катюшку...
У вас есть дочь?
— Да, у меня есть дочь!
Рене потянулся за трубкой, набил ее табаком, закурил, не глядя на гостью.
— Вы считаете, я убила Мишеля?! — выкрикнула она.
— Я так не считаю! — жестко оборвал ее Виктор,
Он впервые повысил на нее голос, и у Алены задрожали губы, слезы блеснули в глазах.
—Извините. Но не надо пороть горячку, как у вас говорят! Просто для полиции брак по расчету — факт не очень привлекательный. Знаете ведь, как все это можно истолковать?