Медвежье солнце

Первым не выдержал Макс. Он наблюдал, хмурился – и однажды спокойно сказал Мартину, что тот поступает как подонок.

– Не завидуй, – огрызнулся барон, – не твое дело.

Малыш Тротт впервые тогда полез в драку, и после, когда ему залечивали синяки и когда они уже помирились, упрямо проговорил:

– Ты разве не понимаешь, что на таких, как она, только женятся?

– А может, и женюсь, – хмыкнул Мартин. – Только распробую.

Александру ситуация тоже не нравилась. Он пытался вывести блакорийца на разговор, желая понять, что друг чувствует, – но тот только огрызался и шел к победе.

Очень уверенно шел. Даже не блудил откровенно, оставив старшекурсниц и предпочитая сладких девочек из таверны, в которой работал, и заинтересовавшихся им состоятельных дам, одаривающих молодого любовника весьма щедро. «Вики – это другое, – косноязычно объяснял он, возвращаясь утром и смывая с себя запах сладких духов и секса, – это совсем другое».

Эти деньги он тоже отсылал матери.

Дар у Виктории был средненьким. Но она, глядя на друзей, тоже ударилась в учебу – оказалось, что у нее не меньше амбиций, чем у каждого из них. И ко второму семестру второго курса переехала в общежитие. Бедные родители приезжали почти каждый день, умоляли дочку вернуться домой, плакали из-за ее внезапного каприза, ужасались состоянию здания. Но у юной волшебницы оказался стойкий характер, хоть на нее и смотрели как на ненормальную: кто же по своей воле, имея возможность жить с родителями, переедет сюда?

В конце концов, после месяца уговоров, родители смирились. Отремонтировали на свои деньги весь женский этаж, проверили качество питания в столовой, выделили девушке на содержание кругленькую сумму и, договорившись, что все выходные Виктория проводит дома, с тяжелым сердцем оставили неразумную дщерь в гнезде пьянства и порока.

После этого друзья сблизились еще больше. Посиделки в комнате парней стали привычными и необходимыми. В университете шептались и нелестно отзывались о Виктории, но она делала вид, что не слышит, а парни доходчиво били лица распускающим слухи. Вики принимала участие в их вечеринках, училась отчаянно и страстно, гуляла с друзьями по Иоаннесбургу – и казалась совершенно счастливой. Нередко они уходили гулять вдвоем с Мартином и возвращались затемно, таинственные и довольные.

Гром грянул неожиданно для всех. Что у них случилось, Алекс узнал гораздо позже. А так барон просто пришел в воскресенье вечером и ровным тоном сообщил, что проиграл пари. И что сегодня же начнет уборку.

Убирался он с яростью человека, который совершил самую большую глупость в жизни.

– Я дурак, – коротко сказал он на вопрос Михея. – Я последний дурак на Туре, парни.

Виктория сразу перестала появляться в их компании. На расспросы Алекса и Макса отмалчивалась и пожимала плечами. Ее несколько раз видели с Мартином: блакориец что-то виновато и зло объяснял, о чем-то просил, но она только отворачивалась и уходила.

– Не знаю, что у вас произошло, – сказал Виктории как-то Алекс, – но нас-то ты за что игнорируешь, Вик? Мы скучаем. Что бы ни было… возвращайся к нам, прошу! Мартин тебя не обидит, мы не позволим.

– С чего вы взяли, что он может меня обидеть? – ледяным тоном спросила она. – Мне все равно.

Почему ей «все равно», стало понятно уже через неделю. Слухи в студенческой среде расходятся очень быстро. По всем углам шептались, что Виктория, приехав из дома с утра в воскресенье пораньше, застала Мартина с первокурсницей Стефаной Томской. Март был пьян, Томская – доступна, и мимо пройти он не смог.

Иногда Алекс подозревал, что у Мартина с Викой все же что-то было – слишком уж жестоко она поступила, слишком долго ждала, чтобы ударить. Но за шестьдесят лет никто из них в этом не признался, а лезть в больное он не хотел.

Вики вечером, после разговора с Александром, как ни в чем не бывало пришла в их комнату – и смеялась, и общалась так жизнерадостно, что на нее стали поглядывать с тревогой. Мартин, молчаливый и мрачный, пил пиво. Когда она встала и вышла за дверь – поднялся за ней. Алекс, Макс и Михей, не сговариваясь, рванулись со своих мест, скрутили его – и вырывался он с такой злостью, что и втроем они еле смогли его удержать.

– Ты хочешь, чтобы она вообще перестала с нами общаться? – рычал ему в лицо Александр. – Прекрати вести себя как придурок, Март! Что бы ни случилось – дай ей время остыть!

На следующий день Викторию к дверям лектория привел учащийся четвертого курса. После лекций Мартин поймал его на улице и устроил драку. Четверокурсник больше рядом с Викой не появлялся. Зато появился другой, с шестого курса. С ним справиться было сложнее – и Вики встречалась с новым поклонником почти полгода. Затем с другим. С третьим. Пока барон не переболел и перестал провожать ее взглядом. Даже завел себе девушку, однокурсницу. Но на Михея, в шутку сказавшего, что, раз Вики свободна, можно и ему попробовать ее завоевать, едва не набросился с кулаками.