Мега Сайз. План Б

– Ты сегодня очень странный, но меня это заводит,– прошептала Риша. Врет. Эту ледяную суку заводит только пачка денег на тумбочке возле кровати и очередные серьги от Тиффани. На колье подаренное Маше, эта хищная кошка не глянула бы даже. А толстая дурочка в восторге была от дешевой безделушки. Контраст между двумя женщинами такой разительный. И он совсем не в пользу бесстыдно раскинувшейся на кровати его любовницы. Виктор провел пальцами по ареоле женского соска и почувствовал отвращение. Та, от которой он сегодня позорно смылся, настоящая. С этими ее дурацкими обтягивающими штанишками, и лифчиком монашьим. И она не его. Как там сказала эта дурища? « Я принадлежу вашему сыну».

– Как думаешь, Риша, что такое грех? – прохрипел Виктор.

– То, что я сейчас с тобой сделаю,– хихикнула давняя любовница. Давно ее пора сменить. Больше не возбуждает. Не заводит. Он знает ответ на свой вопрос, ему не нужны дурацкие слова. Отмолить не получится, значит нужно вытравить. Это просто. Вышибить клин клином, вымарать из мыслей. Он это умеет. Всегда мог. Жанка говорила же, что нет у него души, что он не умеет чувствовать.

– Я бессердечный?

– Вообще козлина, если честно. Но меня устраивает,– хмыкнула Риша, толкнув его на подушку. – Хватит болтать, мой жеребец. У меня через два часа массаж.

Муромцев прикрыл глаза, больше не сопротивляясь адскому возбуждению. Горячие губы сомкнулись на его члене, даря суррогатную разрядку. Гоня мысли об ангеле с дешевыми крыльями.

Мария

–А что, Динамо бежит?

– Все бегут (с)

Наверное не самая удачная идея бежать из особняка, похожего на неприступную крепость, через окно. Но вход охраняет огнедышащий дракон в идиотской ливрее.

– Тихо ты, – пропыхтела я, боясь, что активно вертящийся у витражного стекла Пубусик меня сдаст своим скулежом и визгливым побрехиванием.

Тетушка отбыла к модистке, в надежде реанимировать то, что осталось от шикарных «кринолинов» уничтоженных «неумытым варваром». Именно таким эпитетом, разозленная до состояния медузы ируканджи, Глафира наградила своего будущего родственника. Наверняка вернется она нескоро. Ведь на создание платье – свадебного Франкенштейна нужно много времени, по крайней мере я на это очень надеюсь. Черт, надо было надеть не идиотскую юбочку солнце – клеш, которую мне привезла тетушка не понятно чем руководствующаяся при этом, а спортивные штаны. Не помню, когда я купила красотищу, наверняка была в тот момент не в себе. Только идиотки сбегают через окно в самой неподходящей для скалолазанья одежде, раздувающейся на ветру парашютом. Хотя, только идиотка и могла попасть в такую историю. Так что, я в очередной раз сейчас оправдываю звание заслуженной тупицы.

– Я даже не сомневался,– насмешливый бархат прозвучал, словно выстрел из артиллерийской гаубицы. Я дернулась вперед, пытаясь подтянуться на руках, чтобы вернуться в свое узилище. Но… Еще в школе моя учительница по физкультуре говорила, что мне никогда не снискать славы Жаклин Карвальо с руками похожими на две переваренные макаронины. А еще она говорила, что они у меня обе левые. Подтянуться не получилось, Я задрала ногу, пытаясь достать до парапета и таким образом просочиться обратно в здание. Но… Стала похожа на ящерицу, примерзшую к стене.

– Вы собирались не ночевать дома,– обреченно выдохнула я, понимая, что у меня только один путь – свалиться к ногам Муромцева, кулем и снова показать себя во всей своей красе.

– Я вернулся, потому что забыл… Черт, я забыл, что я забыл.

– У вас еще и склероз, к тому же,– вредно фыркнула я, стараясь не думать о том, какой вид открывается мерзавцу снизу.

– Маша, я вас поймаю. Расцепите пальцы,– смеха я больше не услышала, скорее какую – то обреченную усталость, что ли. – А потом вы мне объясните, почему моя будущая сноха свисает из окна, в юбке как у макаки из фильма моего детства.

– Я хотела помыть стекло,– тупо соврала я, чувствуя, что больше ни секунды не смогу удерживать свое тело. Пальцы сами разжались. Полет не долгим был – этаж то первый, хоть и высокий. Я второй раз за день оказалась в объятиях чертова дефлоратора. Это становится традицией. Очень плохой традицией.

– У нас есть прислуга для этих целей,– он одернул на мне задравшуюся дурацкую юбку. Интересно, как сделать так, чтобы провалиться под землю?

– Тогда скажите прислуге, пусть выстирает вам рубашку. Она вся в помаде,– черт, он же у женщины был. И пахнет чужими духами. Дорогой аромат. Господи, я почувствовала как на глаза наворачиваются слезы. Проклятые гормоны, они творят с моими эмоциями странные вещи. Ну какая мне разница, где был этот подонок? – И в фильме были не макаки, а шимпанзе. И…

– А что это вы тут делаете? Папуля, приятно видеть, что ты развлекаешь мою невесту, пока твой сын батрачит на благо семьи.

Роман, появившийся словно фантастический телепорт, выглядел довольным. Сегодня на его лице не было злости, хотя глаза так и остались ледяными. Я втянула воздух ноздрями и почувствовала запах алкоголя и сигарет. Тошнота тут же стала едкой и нестерпимой.