Мэйделе

От этих слов стало как-то очень тепло на душе девушки. Отправившись на вокзал, с помощью Аркаши она забрала вещи, чтобы потом вернуться в общежитие, куда юношу не пустили. Поэтому, договорившись встретиться через два часа, Аркаша распростился с отправившейся к какому-то «коменданту» Мэйделе. Этим словом называлась строгая женщина, будто просветившая Гиту взглядом насквозь, но не напугавшая девушку, потому что казалась какой-то искренней, поэтому Мэйделе ей просто улыбнулась, и комендант сразу же подобрела.

– Комната у тебя будет номер тридцать четыре, – эта новость заставила девушку заулыбаться, ибо число было счастливым, – значит, четвертая на третьем этаже, – продолжила женщина. – У нас реорганизация, потому соседка у тебя будет одна. Ты на первый курс?

– На второй, похоже, – смутилась Мэйделе. – Мне сам товарищ Спасокукоцкий сказал сдавать за первый сразу…

– Хирургия, значит, – кивнула комендант. – Что же, поздравлю для начала, а посочувствовать будет кому. Мальчиков не водить, поздно не приходить, понятно?

– Понятно, – кивнула Мэйделе, внутренне вздохнув. Требования были естественными.

Комната была комфортной – стол, два стула, два шкафа, две кровати, одна из которых пока пустовала, давая возможность Мэйделе выбрать. Рванувшись поначалу к окну, девушка передумала, разместившись поближе к двери. Разобрав вещи и написав письмо Мамочке, Мэйделе вскоре уже была готова встретиться с Аркашей, спросив перед этим у сидевшей на страже внизу женщины, где находится почта. Поначалу суровая, та увидела, как прижимает девушка к груди конверт, и отчего-то подобрела.

– Мэйделе! – окликнул Гиту Аркаша. – Подожди!

– Ой, привет! – заулыбалась девушка. – Мне нужно на почту, письмо Маме отправить.

– Конечно, – кивнул юноша, показывая направление. Гита согласно кивнула, и молодые люди отправились вперед по направлению к почте.

– Надо же… – женщина-вахтер грустно улыбнулась, услышав, какие эмоции эта девочка вложила в слово «мама». Сколько женщина перевидала таких, оторванных от дома и родных – не счесть, и все же именно эта чем-то отличалась от всех… Что-то было в ней необычное, да и называл ее этот парень «девочкой», произнося слово, как имя. И Зоя Самуиловна улыбнулась, пожелав мысленно удачи.

* * *

Экзамены за первый курс начинались раньше, чем приемные, но раньше и заканчивались, поэтому уже на следующий день с трудом державшая себя в руках девушка шагнула перед очи доктора наук, которого мгновенно узнала, сразу же как-то очень радостно улыбнувшись. Яков Львович тоже узнал разноглазую любопытную девочку, улыбнувшись в ответ. Но несмотря на это, профессор Рапопорт гонял Мэйделе по всей анатомии, физиологии, спланхнологии…

– Назовите кости черепа… Какие мышцы соединяют… Какова форма и расположение печени… – вопросы сыпались вразбивку, Гита уже давно потеряла счет времени, а находившиеся в той же аудитории студенты смотрели на Мэйделе с жалостью, и с ужасом – на профессора. – Ну что же… – наконец сказал знаменитый врач. – Отлично! Вот так и нужно ориентироваться! Умница, Мэйделе!

– Спасибо! – счастливо улыбнулась девушка еще и оттого, что профессор запомнил, как ее называли.

На других экзаменах было где посложнее, где попроще, но успокаивая себя разговором с Ним, Мэйделе сдавала один за другим. Правда приходила в общежитие выжатая, как лимон. Нудельман, узнав, какие именно экзамены сдает девушка, старался ее поддержать, приободрить, накормить, потому что Гита временами забывала и поесть, но вот минула сессия, теперь нужно было подождать решения пару дней… Тут приехала припозднившаяся соседка.

Машенька была именно Машенькой – в простом сарафане, платке, она приехала из недалекой деревни. Худенькая девушка была пугливой, даже поначалу испугалась Мэйделе, но Гита все отлично поняла и принялась помогать Машеньке с документами, с размещением, отчего комендант улыбалась.

– У меня нет никого, – объяснила Машенька. – Родители от тифа померли, а меня тетка воспитала. Она хорошая, но нас у нее семеро…

– Ничего, вот увидишь, все будет хорошо, – улыбнулась ей Мэйделе.

– А почему тебя тот парень так называет? – поинтересовалась Машенька. – Ведь тебя совсем иначе зовут.

– Меня все так называют, – немного смутилась Гита. – Это «девочка» на языке идиш.