Мэйделе

– Доказательств у тебя нет, – напомнил ему доктор. – Так что пока спрячь, пусть придет в себя ребенок, а там, спустя некоторое время, посмотрим, что сделать можно.

Ребе решил, что спрячет девочку ото всех, чтобы суметь понять, что именно происходит. Для этого нужно было связаться с Израилем. Пока же нужно было массировать, успокаивать и убеждать малышку, что она в безопасности. Приняв решение, раввин отправился к девочке, которую как раз докормили. Что-то беспокоило мужчину, что-то связанное с фамилией ребенка, но вот понять он пока не мог, поэтому присел на кровать девочки, улыбнувшись ей.

Почему-то улыбка этого мужчины совсем не была фальшивой, он был добрым, отчего этого странного мужчину по имени Ребе хотелось обнять, но Ингрид не посмела. А дядя улыбнулся ей и начал рассказывать какие-то очень необычные вещи, девочка даже подумала, что уже умерла и ей все это только кажется или даже снится.

– Ты останешься здесь, – твердо произнес раввин. – Мы сумеем спрятать и защитить тебя.

– А… ну… они… – боясь возвращения боли, Ингрид сжалась, но ребе погладил уже испугавшегося ребенка.

– Никакие «они» тебя здесь не найдут, – мужчина был очень убедительным, да и девочке хотелось поверить. – Ты здесь в безопасности.

– Спасибо… – прошептала Ингрид и вдруг широко зевнула.

– Спи, малышка, – погладила ее мягкая рука какого-то необыкновенно доброго мужчины, так не похожего на тех… черных.

Тетя Руфь села рядом с постелью девочки, гладя ее и напевая колыбельную на идише. Ребе кивнул и вышел, нужно было организовать общину. Ситуация была не самой простой, раввин это хорошо понимал, кроме того, необходимо было связаться с консульством. Еврейская девочка в таком состоянии, как много-много лет назад, не могла не вызывать серьезных вопросов. Идеально было бы переправить ее в Израиль, но для этого надо выяснить – кто она и откуда.

– Хаверим,15 – обратился раввин к собравшимся по его приглашению мужчинам общины. – У нас очень сложная ситуация. Синагога дает приют еврейской девочке, которую явно мучили по неизвестной пока причине. Что-то рассказать ребенок пока не может, поэтому нужно выяснить что-то, кроме фамилии. Где жила, с кем, кто родители…

– Мы выясним, ребе, – серьезный мужчина с карими глазами и присыпанными сединой волосами серьезно кивнул.

– Девочка называет себя Ингрид Мот, – пояснил ребе. – Ее бабушка звалась Ида Пельцер, и это, пожалуй, все, что нам известно. Ребенок чего-то боится, кроме того, пытки, к ней примененные, уважаемый Самуил классифицировал, как знакомые ему с детства.

– Значит… – кто-то протяжно свистнул, все они понимали, что это значит. Теперь посерьезнели уже все присутствующие, понимая, почему правительству и полиции в таком случае веры нет и быть не может.

Еврейская община немаленького города выясняла, что произошло с девочкой, а та сладко спала, наслаждаясь лаской, попробованной впервые в жизни. В мягкой кровати спала а идише мэйделе.16

Часть 4

Пока маленькая еще девочка осторожно училась доверять окружающим ее людям, община работала. Жители разных городов федеральной земли,17 в которой и находилась синагога, работали в различных ведомствах, поэтому им удалось установить историю ребенка. Странностей было очень много, причем странностей, позволявших начинать и официальное расследование, но…

– Нам удалось установить, что ребенок практически нигде не зарегистрирован, – пожилой мужчина, одетый в строгий костюм, в расшитой бисером кипе, венчавшей голову, рассказывал ребе то, что получилось выяснить. – Ни медицинская страховка, ни социальные службы, ни врачи. Единственное – школа и все. Причем школа не запрашивала никого из тех, кого должна была. Опрашивать подробнее мы не рискнули.

– Это правильно, Лев, – кивнул раввин, пытаясь понять, как это смогли организовать. Выглядело чуть ли не правительственной операцией, но для таких вещей должны быть причины, а вот причин видно не было.

– Далее, девочку ищут и ищут плотно, но не официально, – сообщил Лев Корлиц, работавший в органах, как раз детьми и занимавшихся. – Да и у нас странные шевеления.

– А что известно по ее семье? – поинтересовалась ребецин, которой девочка с разноцветными глазами понравилась, несмотря на то что была очень тихой и забитой…

– Симха сумела выяснить немногое, – пожилой мужчина покачал головой. – Бабушка ребенка – Ида Пельцер, происхождением откуда-то из России,18 вышла замуж за Андреаса Мота, от брака родилась опять же девочка, но тут начинаются странности. Документов на Андреаса не обнаружено, а что касается детей – бумаги противоречивы. В одних – детей было двое, а в других – один. Мы склонны доверять тем, которые говорят об одном ребенке.

– По какой причине? – поинтересовался ребе, которому было очень не по себе. – Эта девочка, да и ее семья, была чем-то важна, чем?

– Роддом, семейный врач, начальная школа, – спокойно перечислил Лев, заставив ребецин кивнуть. – Пересечением получаем, что вторая девочка возникла из воздуха в двенадцатилетнем возрасте. Тут можно бы уже подключать власти, но…