Механическая принцесса

– Мне стоило быть повежливее с Элиасом Карстерсом, – произнес Уилл, смотря в ночное небо, где бледная луна то и дело скрывалась за густыми облаками и клочьями тумана. Белые снежинки ложились ему на черные волосы. Щеки и губы Уилла разрумянились от мороза. Казалось, таким красивым Тесс его еще никогда не видела. – Но вместо этого я повел себя так, как повел бы… раньше.

Тесс поняла, о чем он говорит, ведь для Уилла было только одно «раньше».

– Тебе позволено злиться, – сказала Тесс. – Я ведь уже говорила, я не хочу, чтобы ты был идеальным. Я лишь хочу, чтобы ты был Уиллом.

– Который никогда не будет идеальным.

– Идеалы скучны, – заметила Тесс и спустилась к нему. – Там играют в цитаты. Ты бы мог победить. Не думаю, что хоть кто-то может тягаться с тобой в знании литературы.

– Кроме тебя.

– Да, со мной пришлось бы побороться. Мы могли бы объединиться в команду и разделить победу.

– Плохая идея, – рассеянно сказал Уилл, подняв голову. Снег кружился вокруг них легким вихрем. – Сегодня, после Восхождения Софи…

– Да?

– Ты бы не хотела того же? – Уилл повернулся к Тесс. Белые снежинки запутались в его темных ресницах. – Для себя?

– Ты ведь знаешь, Уилл, это невозможно. Я – чародейка. Ну, почти. Из меня не выйдет настоящего нефилима.

– Я знаю. – Уилл перевел взгляд на снежинки, которые ложились ему на ладонь и таяли, превращаясь в крошечные капли. – Но в Кадер Идрисе ты сказала, что мечтала стать Сумеречным охотником, а Мортмейн разбил вдребезги эти мечты…

– Тогда я действительно считала так, – ответила Тесс. – Но затем я превратилась в Итуриэля, изменилась и уничтожила Мортмейна – как же мне теперь ненавидеть собственную сущность? Ведь она помогла мне защитить моих близких. Нелегко быть не такой, как все, и еще сложнее быть единственной в своем роде. Но я прихожу к мысли, что мне не уготовано легких путей.

Уилл рассмеялся.

– Легких путей? Нет, легкие пути не для тебя, моя Тесс.

– А я – твоя Тесс? – Она плотнее запахнулась в шелковую накидку, сделав вид, что задрожала лишь от мороза. – Тебе не нравится, кто я, Уилл? Тебе не нравится, что я не такая, как ты?

Между ними повисло невысказанное: «Для Сумеречных охотников, которые развлекаются с чародейками, нет будущего».

Уилл побледнел.

– Все, что я сказал тогда на крыше… Ты ведь знаешь, я говорил не всерьез.

– Я знаю…

– Я не хочу, чтобы ты была другой, Тесс. Ты такая, какая есть, и я люблю тебя. Это не значит, что я люблю лишь ту часть тебя, которая подходит под одобрение Конклава…

Тесс удивленно подняла брови.

– И ты готов смириться с остальными моими частями?

Он провел рукой по запорошенным снегом волосам.

– Нет. Я неправильно выразился. В тебе нет ничего такого, чего бы я не любил. Думаешь, мне действительно так важно, чтобы ты была нефилимом? Моя мать не Сумеречный охотник. И то, как ты превратилась в ангела, как сияла небесным огнем… Это было прекрасно. – Он подошел к ней ближе. – Кто ты, на что ты способна – это великое чудо, невероятное, как огонь, или полевые цветы, или необъятное море. Другой такой нет во всем мире – и другой такой нет в моем сердце, – и никогда не наступит тот час, когда моя любовь к тебе иссякнет. Я бы любил тебя, если бы в тебе и вовсе не было крови Сумеречного охотника…

Тесс неуверенно улыбнулась.

– Но я рада, что она во мне есть, – сказала она, – ведь так я могу остаться с тобой здесь, в Институте. Семья, которую я обрела, останется моей семьей. Шарлотта сказала, что я могу сменить фамилию Грей на ту, которую должна была носить моя мать до замужества. Я могу носить фамилию Старквезер. Я могу носить фамилию истинных Сумеречных охотников.

Уилл вздохнул, и с его губ сорвалось облачко белого пара. Его синие глаза, огромные и ясные, смотрели прямо на нее. Казалось, он готов был совладать со страхом и решиться на отчаянный шаг.

– Само собой, ты можешь носить фамилию истинных Сумеречных охотников, – наконец сказал он. – Ты можешь носить мою фамилию.

Тесс с удивлением посмотрела на него – на фоне белого снега он выглядел потрясающе.

– Твою?

Уилл подошел еще ближе, и они встали лицом к лицу. Затем он взял Тесс за руку, стянул с нее перчатку и сунул себе в карман. Теплые загрубевшие пальцы прикоснулись к ее нежной коже, и Тесс поежилась. Его синие глаза были полны решимости – и в них был весь Уилл: честный и ласковый, резкий и остроумный, любящий и добрый.

– Выходи за меня, – сказал он. – Выходи за меня замуж, Тесс. Выходи за меня и стань Тесс Эрондейл. Или Тесс Грей. Или возьми любое другое имя, но выходи за меня, и будь со мной, и никогда не покидай меня, ведь я не вынесу, чтобы еще один день моей жизни прошел без тебя.

Снег кружился вокруг них, белый, холодный и совершенный. Облака разошлись, и в просветах показались звезды.

– Джем рассказал мне, что Рагнор Фелл говорил о моем отце, – продолжал Уилл. – Он сказал, что мой отец всегда любил лишь одну женщину и для него не существовало других. Я чувствую то же самое по отношению к тебе. Я люблю тебя и буду любить тебя до самой смерти…

– Уилл!

Он прикусил губу. Волосы стали жесткими от снега, на ресницах лежали снежинки.