Механический бог

– А в чем принципиальная разница между M-950 и результатом, который бы вас удовлетворил? – спросила его телеведущая.

– Разница – в творческом мышлении, – ответил Велиал Маммонович бархатным басом. – Сегодняшние модели андроидов используют заранее заготовленные реакции на импульсы внешней среды. Конечно, в каком-то смысле и сам человек – действует механически, исходя из своего опыта. В кодексе есть даже замечательная фраза: «никто не может иначе». И также как человек, сегодняшний андроид реагирует исходя из своих данных. Однако человек способен создавать аутентичные новшества. Если выразить эту человеческую способность на примере словоблудия… простите, – поправился Велиал Маммонович, – словопостроения, то человек способен придумывать буквально на ходу совершенно новые слова и фразы, которые гладко вписываются в современные речевые аналоги.

С его лица не сползала улыбка, которая отдавала странной смесью чего-то по-детски бесстыдного и одновременно бесчеловечно каменного. Если лицо и выражало другие переживания, то лишь на краткое мгновение – словно секундный спазм. Выглядело это жутковато, особенно, когда улыбка перемежалась с откровенно негативными эмоциями. Мне удалось к этому моменту различить промелькнувшие «спазмы» брезгливости, настороженности и возмущения. И это учитывая весьма нейтральный тон телеведущей… «Наверное, – подумал я, – босс моего отца сам тест Тьюринга не прошел бы, хоть и человек».

– То есть, андроиды неспособны к творчеству? – спрашивала телеведущая.

– Если рассматривать генерацию политических речей для мирских властей как творчество, с этим андроид справляется превосходно. Но все мы знаем, чего стоит такое творчество, состоящее из бесконечных повторов и вариаций одинаковых компонентов.

– Вы рассматриваете творчество как процесс генерации новаций? – спросила телеведущая.

– А чем еще отличается творчество от копирования? Андроид тоже умеет придумывать новые фразы, но все его самостоятельные выдумки похожи на бред сумасшедшего. В этом смысле андроид неадекватен – он не способен отличить согласованную гармонию от своего стихийного творчества, если не сравнивает его с трафаретами, которые в него заложены, – говорил Велиал Маммонович демонически потряхивая своей надрывной мимикой. – Андроид уверенно использует базу данных, однако новые адекватные данные создавать самостоятельно робот не способен – их он копирует из внешней среды.

– А нельзя ли назвать этот процесс обучением? Ведь как-то же андроид решает, что копировать, а что нет?

– Назвать обучением? – удивился Велиал Маммонович. – Даже если вы скопируете на флэшку всю библиотеку конгресса США, вряд ли можно сказать, что флэшка при этом чему-то научится. Копирование и подстановка данных к актуальным событиям не подразумевает понимание этих данных. Андроид копирует данные по весьма простому алгоритму. Если разные люди произносят одну и ту же фразу, банк данных принимает ее как аутентичную, человеческую, и запоминает контексты, при которых фраза упоминалась. Но сам придумывать человеческие фразы робот не умеет. Все его творчество сводится к случайному перебору актуальных данных. Поэтому из андроидов получаются хорошие политики. Они могут часами выступать, и придраться будет не к чему! Понимаете?

– Вы очень доступно объясняете! – угодничала телеведущая. – А что обеспечивает столь быстрые темпы развития псевдоинтеллекта в последние кварталы?

«– Да-да, сволочь, что обеспечивает такие темпы? И какого хрена делала ваша механическая проститутка на поверхности?»

За кадром раздался механический скрежет, и чей-то приятный баритон протяжно пропел оперным голосом: «nosce te ipsum». Раздались аплодисменты.

– Раньше отбор информации для банка данных происходил строже, – ответил Велиал Маммонович. – Программисты подсчитали, что практически стопроцентную гарантию эффективного отбора уместных речевых оборотов для роботов могут обеспечить тридцать шесть повторов от различных тридцати шести модераторов. Хозяин андроида говорит – андроид слушает и запоминает. Однако в программе обратной связи, не смотря на все скидки и бонусы, до сих пор участвует лишь пятнадцать процентов населения.

«Он называет владельцев антропоморфной техникой хозяевами, а не владельцами… – заметил я, – будто речь идет не про искусственный механизм, а про живого питомца, слугу или раба».

– При таком раскладе ежегодный прирост уровня псевдоинтеллекта только сокращался, – говорил Велиал Маммонович. – А в прошлом году составил всего полтора процента, поэтому, взвесив все риски, мы решили упростить отбор, сократив проверку повторяющихся речевых оборотов с тридцати шести до трех.

– Так вот почему за последний год андроиды так активно схватывают все самые свежие веяния уличного сленга?

– Да, это наши – подводные камни, – сказал грустно Велиал Маммонович.

«Так они что? Выпустили робота обучаться у мирян на поверхности?»