Механический бог

– «Могу» и «хочу» – это совершенно разные вещи! Но в уме, когда не все идет гладко и возникают препятствия, любое «хочу» может стать «надо», а любое «не хочу» по волшебству становится «не могу». И если ты сдаешься, и не хочешь продолжать начатое дело, именно это свое нехотение продолжать и надо принять как данность, а не выдумывать, что ты якобы «не можешь». Вон, Анна – думает, что не может отказать своим родителям, когда на самом деле – не хочет им отказывать, потому что до сих пор, как маленькая девочка, боится лишиться их любви. А может быть именно так, став ответственной за свой жизненный путь, она и заслужит их любовь по-настоящему.

Вальтер никогда ничего не говорил зря – его «пророчества» с пугающей твердостью сбывались. В этом я убеждался множество раз.

– Вот, скажем, бедняга, Макс не может стать слоном. Это, очевидно, трезвое «не могу», и переживать здесь абсолютно бессмысленно.

Макс поглядел на меня с такой наигранно-плаксивой тоской, что я рассмеялся.

– А вот Анна… – Вальтер взглянул на нее – она молча сидела, опустив голову. – Ладно, пусть у Анны все сложится хорошо, – сказал сердобольно Вальтер. – Вот если, к примеру, – продолжил он, – человек сделал про себя окончательный вывод: «не могу бросить курить» – это, как правило – невротизм, которым на самом деле он прикрывает свое нежелание бросать курить. Иными словами, когда человек говорит, что не может бросить курить, на самом деле он подразумевает, что может и не бросать, но при этом где-то подспудно продолжает себя грызть за то, что он якобы «не может» бросить эту пагубную привычку, вместо того, чтобы честно признать, что он этого попросту не хочет.

– Реальный выбор сводится к тому, чтобы принять свои возможности и ограничения? – спросил я.

– Быть простым человеком со здоровой психикой, или быть крутой невротичной фальшивкой с болезненным самолюбием – вот в чем заключается твой реальный выбор.

– А что бы вы посоветовали? – спросил я шутя.

– Быть невротиком – себе дороже. События неизбежно столкнут тебя с твоим самообманом. Ты сможешь убедить нескольких слепцов в своем величии, но этим ограничишь свое развитие, и будешь отрезан от общества трезвомыслящих модераторов.

Я было начал опасаться, что Вальтер после общения с Анной решил в очередном психотерапевтическом порыве переключиться на меня, но опасения не оправдались.

– Невротик, – продолжил он, – будет до посинения убеждать других в своей крутости, лишь бы не смотреть своим инфантильным страхам в лицо. А ведь реальное развитие только тогда и возможно, когда принимаешь себя таким, каков ты есть. Только когда ты честен с собою, ты сам становишься истиной. А крутая «фальшивка» не развивается, а наоборот – бежит от развития, потому что развитие ставит такого человека перед фактом его фальши. И как только дело доходит до серьезного выбора, сразу становится ясно, чего человек стоит.

– А я бы, – заговорил я с намерением пощеголять новым «знанием», – дополнил тему упоминанием, что с определенных уровней осознанности начинаешь понимать, что ни ответственности, ни выбора у человека нет…

Наставник посмотрел на меня с любопытством, и я продолжил:

– А начинается это понимание со всплесков осознания, что ты – не личность, а спонтанное…

– А я бы так делать не стал, – резко перебил меня Вальтер. – Иначе можно всех окончательно запутать. Судьбоносность духовного пути для большинства искателей – самый настоящий побег от ответственности. И этот свой побег, можно до посинения оправдывать тем, что где-то «там», – Вальтер глянул на небо, – нет ни ответственности, ни выбора. Чем почти все духовники и занимаются – с пеной у рта рассуждают о Боге… Только бы на работу не ходить. Так что, как говорится – мухи отдельно, варенье отдельно…

– Сэмпай, – заговорил Давид, – что может выбрать человек, которому навязали без выбора место и время рождения, пол, таланты, здоровье, родителей?

– Вот как раз такая позиция слишком часто и становится очень удобным оправданием инертности и пассивности, – ответил наставник. – Вроде как: «у меня же нет таланта, поэтому я лучше пойду – ящик посмотрю, чем начну делать хоть что-то для развития необходимых способностей».

– Нет, я понимаю сложность вашей ситуации, – умничал Давид, – когда приходится мух отгонять от варенья. Но согласитесь, если бы вы родились аборигеном, то перед вами стояли бы совсем другие проблемы, и ограничений было бы гораздо больше.

– Давидик, теперь ты со своими трепетными проекциями и меня решил превратить в жертву. По твоему – у меня «сложность ситуации» и мне «приходится»… Все это – образ твоего мышления. И, разумеется, ограничения есть у всех. Я уже говорил про желания и потребности, но ты, как всегда – слегка подтормаживаешь.

– Сэмпай, все – предопределено! И вы предопределены! И ничего ужасного в этом нет… – сказал довольный собой Давид.