Механический мир

Коля едва удержался от изумлённого возгласа. Выходит, Кривошеин бывал в Солейвиле? А как же разговоры об учёбе в Париже? Похоже, он не зря сомневался — стоит ли доверять новому знакомому…

За стол уселись вчетвером: он, Кривошеин, Груссе, а во главе стола — Саразен, словно патриарх семьи трансваальских буров, восседающий за трапезой со взрослыми сыновьями. Такие картинки лет десять назад часто мелькали на страницах «Нивы». То есть, ещё только будут мелькать…

Николь, как и подобает благовоспитанной девице, держалась в сторонке. Она благоразумно не встревала в разговор мужчин, и, кажется, хотела одного: чтобы её не прогнали, не разлучили с тем, в ком она видела опору и надежду на спасение.

Первым заговорил Груссе:

— Вы, мсье, вероятно, гадаете, с чего мы так откровенны с вами, с незнакомым, в сущности, человеком?

Коля пожал плечами — вопрос явно был риторическим.

— Возможно, это опрометчиво, но у нас, в сущности, нет другого выхода. Нам необходима ваша помощь!

Кривошеин глотнул кофе, обжёгся, и зашипел сквозь зубы. Профессор покосился на него неодобрительно, как на провинившегося школяра.

— Как вы уже поняли, мы намерены переправить уцелевших коммунистов, а так же их близких в Солейвиль. Эти несчастные претерпели множество лишений, потеряли имущество, и жаждут попасть в землю обетованную. Но на этом их испытания, увы, не заканчиваются: обитателям Солейвиля угрожает опасность, и исходит она от моего бывшего единомышленника! Его имя Эйбрахам Тэйлор, он американец, родом из Виргинии. Во время гражданской войны воевал на стороне южан — командовал блиндированным поездом, вооружённым осадными мортирами, отличился, заслужил чин майора. Я познакомился с ним пять лет назад, когда, после поражения южан, Тэйлор бежал в Европу — на родине его ждали суд и петля. Увы, я поверил ему на слово!

— Поверили — в чем? — спросил прапорщик. Эти люди скажут, наконец, какой помощи они от него ждут?

— Тэйлор уверял, что его преследуют за политику. — глухо произнёс Груссе. — Но когда я, по просьбе профессора, навел справки, выяснилось, что его обвиняли в жестокой расправе с неграми, воевавшими на стороне аболиционистов! На совести негодяя не менее полутора сотен чернокожих пленников.

Кривошеин дохлебал кофе и поставил чашку на стол.

— Так-то, брат. Тэйлор сбежал из Солейвиля, прихватив с собой чертежи апертьёра. И ладно бы, только их! Это, брат, такая сволочь…

— Помните, я говорил о «хрустальных стержнях»? — снова заговорил Саразен. — Их изготавливают из особой субстанции — мы называем её «слёзы асуров», в своё время вы узнаете, почему. Так вот, Тэйлор похитил весь запас «слёз», все, что у нас оставалось!

— Простите, мсье, но нельзя ли с самого начала и по порядку? — не выдержал Коля. — А то, негры, стержни, слёзы какие-то, ворюга-американец с мортирами… Признаться, я уже запутался!

С минуту за столом царила тишина. Потом Кривошеин запрокинул голову и расхохотался. Ему вторил Груссе и, к удивлению Коли, Саразен.

— Прости, дружище… — «студент» справился с приступом смеха, и вытирал глаза извлеченным из рукава платком. — Мы тут совсем одурели от бессонницы, ну её к чертям! Профессор, давайте, правда, с начала и, покорнейше вас прошу, покороче!

Саразену потребовалось не более пяти минут — пока он говорил, Коля украдкой поглядывал на часы. Когда профессор умолк, прапорщик выдержал паузу и заговорил, стараясь, чтобы в голосе не прозвучало недоверия:

— Итак, проблема заключается в том, что, уничтожив апертьёр, вы потеряете связь с Землёй?

— Именно. — согласился профессор. — Не оставлять же его версальцам! Но и забрать с собой тоже нельзя: как только он отключится, апертура погаснет, и мы…

— Ясно-ясно. — Коля выставил ладони перед собой. — Но я хотел бы уточнить: для перемещения требуются два апертьёра, по одному на каждую сторону?

Саразен поглядел на собеседника с интересом.

— А вы сообразительны, юноша… нет, достаточно одного — когда он работает, на другой стороне тоже возникает такая же мембрана-апертура.

— Точно. — добавил Груссе. — Сколько раз видел, как она загоралась в цеху, когда профессор включал свою машинку в Солейвиле. Надо только договориться о порядке прохода, чтобы не зайти в неё одновременно, с разных сторон.

— Тэйлор не ограничился кражей «слёз асуров». — продолжал Саразен. — Серьёзная утрата, конечно, но её мы как-нибудь пережили бы. Но негодяй уничтожил апертьёр!

И не просто уничтожил! — добавил Кривошеин. — Он разрушил «хрустальные стержни». Мы-то считали, что это невозможно, но Тэйлор постарался на славу: вскрыл кожух апертьёра, обложил стержни динамитными шашками и…

— Когда Солейвиль неделю подряд не выходил на связь, я забеспокоился, — подхватил Груссе, — и запустил апертьёр сам, несмотря на категорический запрет профессора.

— Да, если бы не ваше самовольство, мы не смогли бы прийти на помощь парижанам. Но теперь — сами понимаете, что нас ждёт.

Коля издал язвительный смешок.