Механический принц

— Здесь не за что просить прощения, — сказал он. — Ты была великолепна, Тесса. Ни одного неуместного шага. — Она почувствовала, что ее лицо стало согреваться под его прохладными пальцами, и удивилась. Это говорил Уилл? Уилл, который говорил с ней на крыше Института так, как будто она была никчемным мусором? — Ты любила своего брата, не правда ли? Я мог видеть твое лицо, когда он говорил с тобой, я хотел убить его за то, что он разбивает тебе сердце.

Ты разбил мне сердце, хотела сказать она. Вместо этого она сказала:

— Часть меня скучает по нему — так же как и ты скучаешь по своей сестре. Даже несмотря на то, что я знаю, какой он человек, я скучаю по брату, которым я думала он был. Он был моей единственной семьей.

— Сейчас Институт твоя семья.

Его голос был поразительно нежным. Тесса посмотрела на него в изумлении. Нежность — это не то, что можно было когда-либо ассоциировать с Уиллом. Но она была, в прикосновении его руки к ее щеке, в мягкости его голоса, в его глазах, когда он смотрел на нее. Она всегда мечтала, чтобы парень посмотрел на нее так. Но она никогда ни в одной из своих мечтаний не представляла, что это будет кто-то такой красивый, как Уилл. В лунном свете изгиб его губ выглядел невинным и совершенным, его глаза за маской были почти черными.

— Нам следует вернуться внутрь, — сказала она, наполовину шепотом.

Она не хотела возвращаться внутрь. Она хотела остаться здесь, невероятно близко с Уиллом, почти прислонившимся к ней. Она могла чувствовать жар, исходивший от его тела. Его темные волосы упали вокруг маски, на его глаза, перепутавшись с его длинными ресницами.

— У нас есть немного времени…

Она шагнула вперед и споткнулась о Уилла, который поймал ее. Она замерла — и затем ее руки обвились вокруг него, ее пальцы переплелись на его шее. Она прижалась лицом к его горлу, его мягкие волосы были под ее пальцами. Она закрыла глаза, чтобы не видеть вызывающе головокружительный мир, свет за французскими окнами и свечение неба. Она хотела быть здесь с Уиллом, остановить этот момент, вдыхать его чистый, резкий аромат, чувствуя биение его сердца рядом с ее, такое же стабильное и сильное, как пульс океана.

Она почувствовала, как он вздохнул.

— Тесс, — сказал он. — Тесс, взгляни на меня.

Она медленно и неохотно подняла на него глаза, готовясь встретить гнев и холод… но он пристально смотрел на нее, его темно-синие глаза были мрачными под густыми черными ресницами, и они были лишены своей обычной прохладной отстраненности. Они были чисты, как стекло и полны желания. И больше, чем желание — нежность, которую она никогда не видела в нем прежде, никогда не ассоциировала с Уиллом Герондейлом.

Это, больше чем что-либо другое, остановило ее протест, когда он поднял руки и методично начал вытаскивать шпильки из ее волос, одну за другой. Это было безумием, подумала она, когда первая шпилька упала на землю. Им следовало бежать, спасаться из этого места.

Вместо этого она стояла безмолвно, пока Уилл отбрасывал в сторону жемчужные застежки Джессамин, как будто они были какими-то побрякушками. Ее собственные длинные, вьющиеся темные волосы упали вниз вокруг ее плеч, и Уилл скользнул руками по ним.

Она услышала как он выдохнул так, будто он сдерживал свое дыхание несколько месяцев и только сейчас позволил себе выдохнуть. Она стояла, как будто загипнотизированная, пока он собирал ее волосы, перекидывая их на одно плечо, пропуская их пряди сквозь пальцы.

— Моя Тесса, — произнес он, и на этот раз она не сказала ему, это было не так.

— Уилл, — прошептала она, когда он разомкнул ее руки, сплетенные вокруг его шеи.

Он стянул ее перчатки, и они присоединились к маске и булавкам Джесси на каменном полу балкона. Следом он снял свою собственную маску и отбросил в сторону, пробежав руками по своим влажным темным волосам, смахивая их со лба. Нижние края маски оставили отметины на его скулах, похожие на легкие шрамы, но когда она потянулась, чтобы дотронуться до них, он мягко поймал ее руки и оттолкнул их.

— Нет, — сказал он. — Позволь мне первому к тебе прикоснуться. Я хотел…

Она не сказала нет. Вместо этого она стояла, широко открыв глаза, глядя на него: как он кончиками пальцев проводит по ее вискам, затем ее скулам, затем нежно, несмотря на грубые мозоли, обводит по контуру ее губ, как будто он хотел запомнить их. Этот жест заставил ее сердце вращаться в ее груди, как волчок. Его глаза продолжали смотреть на нее, такие темные, как дно океана, изумленные и ошеломленно открытые.

Она по-прежнему стояла, даже когда кончики его пальцев покинули ее губы и прочертили путь к горлу, остановившись на пульсе, скользнули к шелковой ленте на воротнике и потянули ее за конец. Ее наполовину закрытые веки затрепетали, когда бант развязался, и его теплая рука накрыла ее обнаженную ключицу.

Она вспомнила, как однажды, судно, Мейн, пересекало участок странно блестящего океана, и как Мейн проложил словно путь огня сквозь воду, таща искры за собой. Это было похоже на то, что сейчас руки Уилла делали с ее кожей.