Механический Зверь. Часть 3. Невидимый Странник

Однако теперь выходило, что это расширение напрямую зависело от того, выйдет ли его дочь за баронета. Вальнар не строил иллюзий, слова барона можно было истолковать лишь одним образом: дочь в обмен на благоприятное завершение переговоров с Лигой. Из сложившейся ситуации толстяк собирался вытянуть максимум прибыли, за что, если говорить объективно, граф не мог его винить. И, опять же если смотреть на ситуацию в целом, все было даже к лучшему. Заполучив связи в Лиге Вальнар смог бы расширить свое влияние очень значительно, при этом все будет зависеть именно от него, а не от милости какого-нибудь князя, так что выбор был очевиден. Вот только как отцу, ему все-таки претила мысль, что в будущем его девочка окажется в «плену» у младшей версии этого рыжего медведя. С другой стороны, если умом баронет пошел в отца, то еще можно было поспорить о невыгодности подобного брака.

Рассуждать об этом можно было бесконечно и в конечном итоге результат был бы тем же. Предоставленной возможности Вальнар упускать не собирался. Так что, мысленно извинившись перед дочкой за возможно неудачного мужа, граф вернулся к делам. Кроме проверки полученных от барона данных и подготовки к переговорам с Лигой, ему еще предстояло организовать все к визиту баронета, который должен был состоять примерно через неделю.

.

Сев в шикароного вида карету барон Онарский тяжело вздохнул и приказал вознице трогать. Однако, отъехав всего на несколько кварталов, он остановил экипаж. Выбравшись на улицу, он проводил глазами кучера, без единого слова скрывшимся за поворотом, а после и сам с удивительной для такой комплекции прытью нырнул в ближайший тупичок.

Оттуда спустя четверть часа вышел уже совершенно другой человек. Рост уменьшился почти на голову а живот и любые другие следы излишнего жира исчезли полностью, волосы сменили цвет на густо-черные и стали намного короче, от кустистой бороды остались одни воспоминания, пропали похожий на картошку нос, пухлые губы и чуть раскосые темно-зеленые глаза, а вместе со всем этим куда-то делась пара десятков прожитых лет. Если не знать точно, что этот человек буквально десять минут назад был бароном Онарским, понять это по его внешности становилось просто нереально. Этого человека граф Далирийский тоже знал. Может быть не так близко как пропавшего барона, но они встречались. Он стоял в числе прочих стражников, встречавших Его сиятельство, когда тот приехал в поместье и получил от Вальнара короткий кивок. А спустя неделю ему предстояло снова, уже в третий первый раз встречаться с графом, уже в качестве двадцатилетнего рыжего баронета.

Самым же забавным и в то же время грустным было то, что даже текущая внешность не была настоящей. Подлинное тело было маленьким, худым как щепка, лишенным одной руки, беспомощным и больным, медленно лишающимся зрения, слуха и голоса. Однако об этом его хозяин предпочитал вспоминать как можно реже.

Глава 11

— Здравствуйте, Ваше сиятельство… позвольте представиться, эм… Ричард Оранский, к Вашим услугам.

— Мне тоже приятно с Вами познакомиться, молодой человек, пожалуйста, проходите, чувствуйте себя как дома.

Баронет приехал точно к назначенному сроку, однако это было единственным, что граф нашел в нем положительного. Его отец, несмотря на не слишком близкую Вальнару гиперактивность и даже какую-то наглость, был умен и достаточно смел, чтобы позволить себе, фактически, шантаж графа Далирийского. Плюс он был высок, силен и был-бы по-своему красив, если бы сбросил полсотни кило. И в ожидании баронета Вальнар создал для себя образ эдакого молодого варвара, с уже начавшей куститься бородой и хитрым прищуром зеленых глаз. Кого-то, за кого будет не стыдно отдавать дочь, даже если он ниже по статусу.

Реальность, однако, оказалась куда менее радужной. От отца баронет взял лишь картофелеобразную форму носа и цвет волос, да и тот был словно разбавленной, вместо огненной феерии неуверенная рыжина, такая, когда непонятно: это правда такой оттенок или просто свет очень удачно упал. В остальном же молодой человек явно пошел в мать. Ну или в каких-то других родственников, явно не улучшивших своим существованием человеческий генофонд. Невысокий, щуплый, весь какой-то кособокий, даже под пышным камзолом было видно, что левое плечо парня было ощутимо ниже правого. Борода росла, но с тем густым великолепием, что украшало лицо его отца, не шла ни в какое сравнение: росла какими-то клочками, словно налепленными на кожу неумелым гримером. Нос, как уже говорилось, большой и неаккуратный, на маленьком лице создавал ощущение, что баронета только что покусали пчелы. Глаза, грязно-коричневые, какие-то мутные и невыразительные, да к тому же еще и смотрящие немного в разные стороны и в завершение образа глупая прилизанная прическа с жиденькой косичкой, словно говорящая: «Раз уж природа не наделила моего хозяина привлекательностью, то и мне быть красивой было бы глупо».