Механический Зверь. Часть 4. Мастер тысячи форм

Он не плакал, не умолял, не мямлил и не пытался юлить, хотя был до одури напуган и должен был понимать, что правдивый рассказ обернется явно не в его пользу. Тело словно какими-то животными инстинктами осознало: если оно не исполнит то, что от него требуют максимально быстро и эффективно, то лишнего вздоха сделать ему не дадут. Эмрат выложил все: про договор с Пунбелом Нувари об обмене дочки на долю в семейном бизнесе, про то, как поднял Эмину с утра и обманом усадил в карету, как она, когда они уже подъезжали к городским воротам, поняла что слова отца — ложь и попыталась вырваться, про встречу с шайкой Рваного, посланного, очевидно, Пунбелом в отместку за слишком задранную Эмратом цену за дочь и наконец про то, что произошло после того как они вышли из кареты.

Только боги знали, каких трудов стоило Лазу не превратить Эмрата в кровавую кашу прямо на месте. Отец, продавший дочь в обмен на собственную жизнь, пресмыкавшийся перед ее похитителями, а потом не поспешивший с максимальной скоростью добраться до города и поднять тревогу, а уснувший сном праведника. И единственным, что его остановило, был тот факт, что прежде чем он доберется до города и узнает, где живет этот Пунбел Нувари, пройдет не один десяток драгоценных секунд.

— Показывай дорогу, — процедил он сквозь зубы, подняв себя и Эмрата в воздух и рванув прочь от Эшельрага.

.

В особняке семьи Нувари шел пир. Задача, поставленная Пунбелом перед Рваным была не слишком сложной, так что в обмен на ее исполнение денег тот не попросил, только устроить для себя и своих парней достойную гулянку. Пунбел без вопросов согласился, ужин на три десятка человек (вся шайка Рваного, естественно, для захвата кареты Эмрата была не нужна) было устроить легко, к тому же он сам принимал в этом участие, так что денег было даже не жалко.

И сейчас гулянка как раз достигла своего пика. Вино и более крепкая ржаная настойка лились рекой, на вертеле, установленном прямо внутри гигантского камина, вращался уже третий за сегодня поросенок, слышались выводимые нестройными голосами песни, иногда сразу несколько с разных концов зала, а большинство служанок уже тем или иным образом лишились большей части одежды, с едва сдерживаемыми слезами на улыбающихся лицах продолжая разливать алкоголь и разносить угощения. Пунбел, несмотря на то, что позиционировал себя как представителя аристократии, по характеру был куда ближе к Рваному и его братии, так что не только не препятствовал такому непотребству, но поддерживал его в даже активно участвовал.

Хотя сегодня, по крайней мере в первой половине пира, единственной девушкой, к которой он прикасался, была новоиспеченная «невеста». Потом, правда, ему надоело, но примерить на себя роль «жениха» нашлось достаточно желающих. Сейчас же Эмина лежала в углу, забытая всеми, в том состоянии, когда человек не до конца осознает, реальность вокруг него или кошмарный сон. Вот только если гулянка и правда уже вряд ли стала бы развязнее и грязнее во всех смыслах этого слова, то истинный кошмар этого вечера был еще впереди.

Широкое витражное окно, единственное достаточно старинное и дороге, чтобы у Пунбела не хватило смелости разбить его в очередном приступе гнева, лопнуло с оглушительным звоном, обрушив на толпу пирующих дождь мельчайших осколков. Те, кому стекло попало в глаза, нос, рот или на иные чувствительные участки тела, завопили от боли, но их страдания только начинались.

Секунду спустя, выгибая стальную основу витража внутрь помещения словно гигантский цветок, прямо на стоящий посреди зала стол рухнул белоснежный лев. Огромный, длиной метров в пять монстр взревев так, что сметенные на пол тарелки и приборы начали, дребезжа, подпрыгивать на месте, а под потолком ходуном заходила хрустальная люстра.

И вот тогда особняк семьи Нувари погрузился в настоящий кошмар.

Чудище не брали ни клинки, ни магия, мечи и заклинания отскакивали от его шкуры, словно она была заговоренной. Безумцы и смельчаки, что попытались атаковать глаза или пасть твари, закончили свою жизнь в этой же пасти, перекушенные напополам. Сбежать тоже было невозможно, двери отказывались отпираться, стекла в тех окнах, где они еще были, вдруг стали прочнее стали, а там где стекол не было появились непреодолимые магические барьеры.

Белоснежный в первые секунды мех льва в считанные секунды стал алым, а пышная грива поникла от тяжести впитанной волосами крови. И ему было мало просто убить, монстр не успокаивался, пока не превращал очередную свою жертву в полностью неопознаваемый комок плоти, в котором не то что конкретную личность, просто человеческое существо угадать было сложно. Он действовал с методичностью адской машины, не убивая, а уничтожая каждого из банды Рваного, не важно, пытался ли этот человек драться, бежать или спрятаться.

Невредимые слуги, сбившиеся в кучку у дальней стены и наблюдавшие за этим торжеством безумия и крови, каждую секунду ожидающие, что следующим монстр примется за одного из них, до крови прикусывали языки, лишь бы проснуться от этого кошмара. Вот только никто из них не спал.