Мехасфера: Ковчег

С темнотой пришли и первые по-настоящему декабрьские морозы. Это были не те минус сорок, что будоражили северные широты тысячу лет назад. Из-за парникового эффекта от повсеместных промышленных выбросов воздух не охлаждался ниже минус десяти, но и этого было достаточно, чтобы холоду проникнуть в кости каждой живой души. Четыре шкуры на шестерых уже не спасали, даже если меняться ими каждые два часа. Ночь прошла не в таком глубоком расслабляющем сне, как прошлая. А на следующее утро мышцы болели еще сильнее.

— Что я вам говорил? Надо было разминаться весь день, — ворчал Альфа. — Что теперь делать? Надо было выдвигаться сегодня.

— Еще один день погоды не сделает, — уверенно ответил Куско. Он уже считал себя одним из морпехов, а те ничего не имели против — ряды солдат сократились слишком сильно, и теперь они все больше зависели от инков.

— Каждый день может стать решающим, — злился Альфа, но тоже не мог сдвинуться с места. В его возрасте лишний день отдыха был вовсе не лишним.

Куско и Эхо продолжили чинить мотоцикл, а Лима изучала оружие. Она быстро научилась разбирать автоматы и дробовики, чистить их и собирать обратно. Вся та дрянь, что ежедневно оседала в легких людей, попадала и внутрь оружия. Альфа и Чарли согрели воду, и члены отряда смогли умыться и вымыть руки, после чего вновь отправились с пустыми канистрами к очистной станции. Пуно же опять пошел на охоту.

Леса пустоши тысячи нефтяных озер мало чем отличались от его родных таежных краев. Разве что в тундре все росло немного реже и не отличалось большой высотой. Но тундра в этих местах еще не раскинулась во всю ширь, ее родина была чуть севернее. Получалась смесь между ней и тайгой. Это навевало Пуно воспоминания о доме, но в то же время вызывало некое замешательство своей новизной — с одной стороны, все родное, а с другой — чужое. Так или иначе здесь обитали точно такие же двугорбые олени, как и вокруг космодрома, а парень знал, как найти к ним подход. К концу дня он завалил пару зверей и в два захода приволок их к лагерю, чтобы вместе с Лимой изладить недостающие шкуры. Чернеющие на горизонте тучи уже обрисовывали перспективу скорой пурги.

С высоты очистной станции небо выглядело еще чернее.

— Ну и куда нам срываться? — спрашивал командира Чарли, заливая чистую воду в канистры. — Завтра, в крайнем случае послезавтра все накроет бураном. Здесь хорошее место, чтобы его переждать.

— Боюсь, у нас нет столько времени, майор, — отвечал Альфа.

Походная жизнь текла своим чередом в молчаливом ожидании скорой встряски.

Пуно уличил минуту, когда Куско и Эхо с очередным мотоциклом отойдут достаточно далеко, и подсел как можно ближе к Лиме. Отсюда он даже мог дотянуться рукой до ее нежной щеки и погладить ее русые волосы. Эх, мечты.

— На этих оленях меха больше, чем на освежеванных рейдерами, — начал он издалека. — Морозы все ближе, а значит, и мех у животных гуще.

— Ага, — сдержанно сказала Лима.

— Я еще никогда в жизни не убивал двух оленей за один день. А здесь и места чужие, и шансов было намного меньше.

— Ага, — ответила она, продолжая выделывать шкуру.

— Это только ради тебя. Иначе бы я не смог. Нас шестеро, а шкур всего четыре. Я не мог позволить тебе замерзнуть. Да мы даже с шестью шкурами замерзнем, ведь они не согреют ноги, но шесть в любом случае лучше, чем четыре.

Он продолжал говорить, тщетно подыскивая возможность, чтобы перейти на следующий уровень разговора — поставить вопрос ребром. Но показная безучастность Лимы окружила ее частоколом холодных эмоций, жалящих, словно лед.

— Я ведь только ради тебя пошел.

— Не надо было, — сквозь жуткую боль досады в горле выдавила она.

— Да что с нами не так? — Парень вскочил на ноги.

Ему повезло, что Куско не оказалось рядом. В лагере находились только Пуно и Лима. Самый подходящий момент для выяснения отношений, придуманный не ими, а самой жизнью, опытом прожитых поколений. Они должны, просто обязаны были поговорить именно в этот день.

— Ты же знаешь, я помолвлена с Куско, — спокойно сказала Лима.

— Но раньше ты к нему не тянулась, — негодовал Пуно. — До этого похода ты отбивалась от него изо всех сил, а со мной, наоборот, была дружелюбной. Слишком дружелюбной, если ты понимаешь, о чем я.

— В походе многое изменилось.

— О чем ты? Что изменилось? Я ничего такого не помню!

— В том-то и дело, что не помнишь! — тоже вскочила девушка. — Нам просто не суждено! Я никогда не буду с тобой, пока…

Лима осеклась.

— Пока что? Если есть какое-то условие, я его обязательно выполню!

Пуно подошел к ней вплотную, и она почувствовала теплоту дыхания человека, способного пойти на все ради своей любимой.

— Нет, отойди, — поморщилась она, но не от близости парня, а от ненависти к себе. — Я надеюсь, не выполнишь. Забудь. Нет никаких условий. Просто отпусти меня.

— Легко сказать, — всплеснул руками Пуно.

Тут вернулись Куско и Эхо, торжественно ведя байк. Подлатанный конь готов был проехать еще тысячу километров. Двигатель больше не тарахтел, а новая смесь из ближайшего масляного озера надежно смазала клапаны его цилиндров.