Мехасфера: Ковчег

Четыре мотоцикла коптили потолок в холле, но даже при этом воздух в помещении оставался более чистым, чем в городе. Где-то стояли очистные установки. Угольные, ионные, барионные и всякие другие, изобретенные за последнюю тысячу лет.

В узких бойницах показалась троица бронированных Сынов Пророка. Они заняли позицию за самыми укрепленными баррикадами и оттуда руководили операцией по спасению отца. Из вооруженной до зубов и жаждущей крови толпы донесся срывающийся нервный голос:

— Ради всего святого, не трогайте Пророка! Мы гарантируем вам свободу, только выйдите из здания, не причинив ему вреда!

Толпа робела при одном только упоминании своего мистического кумира.

— Должно быть, большая шишка, — шепнул Чарли.

— Надо предупредить наших, — отозвался Альфа и поднес рацию ко рту. — Прием. Осторожнее наверху. Если увидите кого-то необычного, ни в коем случае не убивайте.

— Вас понял, — послышался голос Эхо.

Разнесшиеся по открытому каналу переговоры успокоили цепных псов. Стало понятно, что эти слетевшие с катушек рабы не собирались убивать Пророка. По крайней мере, не сразу. Но куда хуже убийства выглядело его пленение и последующий шантаж. Допустить этого заблудшие, грешные обитатели Пита никак не могли. Единственным смыслом их жизни были речи духовного лидера. Каждому из них он был вечным, бессменным отцом и пастырем на голодной, выжженной солнцем земле. Они так привыкли воспринимать его своим верховным повелителем, что уже не могли представить иной жизни.

Эхо, Лима и Куско тем временем поднялись на верхний этаж. Найти радиостанцию не составило большого труда — она располагалась прямо напротив лифта. Их встретило помещение, больше похожее на лазарет космического корабля будущего, чем на комнату погрязшего в прошлом Пророка. Всюду стояло медицинское оборудование с необычными экранами, показывающими каждый орган пациента. С потолка красной паутиной свисали капельницы с донорской кровью. В самом центре просторной комнаты стояла кровать с распластанным на ней пациентом, а вокруг в страшном испуге застыли три медсестры в белых халатах.

— Это Пророк? — спросил у них Куско.

Одна медсестра от потрясения упала в обморок. Вторая в ужасе побежала по идущему во тьму коридору. Третья испуганно кивнула.

— Прошу, не трогайте его! — взмолилась она.

Для нее убийство Пророка казалось чем-то гораздо более страшным, чем даже собственная смерть. В том безумном смысле, что свою смерть она могла понять и пережить (во всяком случае так думала), а вот убийство отца всего города — нет. Она упала на колени и принялась поправлять капельницы, слегка пошатнувшиеся от бегства второй медсестры.

Пророк поднял голову и посмотрел на троих захватчиков. Единственный источник освещения в комнате светил на него сверху вниз. Его бледное, как лист бумаги, лицо, казалось, не хотело принимать в себя кровь, с такой щедростью поставляемую из огромных баллонов под потолком. Несколько седых волос одиноко свисали с покрытой морщинами головы. Черты дряблого лица расплывались, словно его вместо ботокса наполняло тающее в тепле мороженное. На худом теле морщинилась складками хлопковая пижама. Когда-то она была в пору, но теперь стала на несколько размеров больше. Несмотря на свежую кровь горожан, о которой Пророк говорил в своем выступлении, тело его старело. Хотя сколько ему было лет? Сто? Двести? Может, донорство и помогало.

— Откуда у вас это оборудование? — вспылил Эхо и удивился своей горячности даже больше, чем напуганная медсестра.

— Мы, мы… Я не знаю, — заикалась она.

— Во всей этой чертовой Пустоши нет ничего похожего! — подхватил Куско. — Отвечай, иначе убью старика!

Из них троих только он мог убить человека. Эхо и Лима не чувствовали в себе дарованного кем-то права исполнять смертный приговор. Если это право вообще надо получать в дар, а не нагло вырывать из трясущихся рук судьбы.

— Схематики из Хеля где-то раздобыли. Не знаю точно где.

Больше она ничего не смогла выдавить, просто сидела на коленях и плакала, то вытирая глаза, то поправляя капельницы, наполняющие тело Пророка кровью сразу через шесть мест — по одной на руках и ногах и две на груди.

— Старик, где твоя радиостанция?

Эхо говорил осторожно, старался не натворить глупостей. Он помнил, что военное командование строго-настрого запретило нарушать устоявшийся баланс человеческих сил в Пустоши. Визит за семенами должен был пройти гладко и остаться почти никем не замеченным, чтобы марсиане никак не изменили историческую линию развития жизни и общества на Земле. Но морпехи уже убили кучу народа на глазах у целого стадиона, подняли на уши крупнейший город планеты и захватили его правителя в плен. Так себе тайная операция.

Пророк показал глазами в сторону загороженного медицинскими аппаратами оборудования.

В темном углу стояла радиоустановка. Эхо сразу же бросился к ней, обдав воздухом лежащего под капельницами старика. Нити с донорской кровью опять шелохнулись, и медсестра опять поправила их, чтобы даже малейшая заминка в поступлении крови не накренила балансирующую на грани жизни и смерти чашу весов.