Мэлори

На секунду Мэлори перестает соображать. Ни одной мысли в голове. Лишь страх. И образ Гари перед глазами. Он выжидал удачного момента, чтобы обнаружить себя. Надо защищаться!

– Дверь закрыта? – спрашивает Мэлори.

Крепко зажмурившись, она медленно и бесшумно встает на ноги, все еще завернутая в одеяло.

Поднявшись, сразу оборачивается к двери (нет времени прислушиваться!) и громко говорит:

– Убирайтесь! Кто бы вы ни были, убирайтесь! У меня пистолет. Нас пятеро, и мы с оружием!

Несмотря на тишину, Мэлори ощущает присутствие чужого человека. Всего в нескольких шагах.

– Убирайтесь! – повторяет она.

Ворочается, просыпаясь, Том. Олимпия что-то шепчет брату на ухо.

– Закрой глаза, Том! – говорит Мэлори и затем, обращаясь к чужаку: – Пеняйте на себя!

От двери доносится мужской голос:

– Стреляйте! – говорит мужчина, не трогаясь с места. – Если есть оружие, почему не выстрелить?

Мэлори цепенеет. А закрыты ли у него глаза?

– И выстрелим! – вмешивается Том.

– Том! – одергивает Мэлори.

– Я серьезно, – говорит мужчина. – Стреляйте! Я и так скоро пойду гулять с открытыми глазами. Окажите мне услугу – избавьте от самоубийства.

По голосу – вроде бы разумен. Однако ни в чем нельзя быть уверенной. Мэлори не дает себе расслабляться.

– Уходите! – повторяет она.

– Я уже два года живу в этих местах. Вы в рыболовном магазине «Снасти Дабни». Я слышал, как вы входили.

– Не говорите с ним и держите глаза закрытыми! – предостерегает детей Мэлори.

– Я не сумасшедший, – продолжает человек. – Просто очень плохо себя чувствую. И все-таки я выжил. Как и вы…

Голос молодой. Моложе Мэлори, но старше Тома.

– Убирайтесь!

– Не хочу, – отвечает гость. – Я бы с удовольствием с вами познакомился. А вы разве нет?

– У нас достаточно знакомых, – говорит Олимпия.

– Олимпия! – шипит Мэлори.

– Надо же! – удивляется мужчина. – А у меня – никого. Я вас услышал и решил зайти.

– Пока мы спим? Уходите! – настаивает Мэлори.

– Да, я дождался, пока вы заснете. Я тоже не знаю, насколько вы опасны.

– Опасны, не сомневайтесь. Убирайтесь отсюда! – кричит Мэлори.

Молчание.

Мэлори сжимает кулаки.

– Хорошо, – наконец говорит мужчина.

– Уходите сейчас же! – торопит она, а сама думает: «Уйдет он или нет, ночевать здесь все равно нельзя».

Сейчас она велит детям собираться, и они, встревоженные происшествием, побредут дальше в ночи. Почему-то даже в новом мире путешествие ночью представляется более опасным, чем днем.

– Позвольте кое-чем поделиться… – произносит мужчина.

– Дети, не открывайте глаза! – говорит Мэлори.

– Просто совет: не надейтесь, лучше не будет. Грядет новое нашествие. Хочу, чтобы вы трое знали.

– Трое? – переспрашивает Мэлори. – У вас открыты глаза?

– Ну и что? Не у меня одного.

– Не смейте смотреть! – шипит Мэлори детям.

Она сжала кулаки и готовится к драке.

Имена родителей уносит ветер, они летят над проливом Макино, над озером Мичиган. Исчезают из вида.

На этот раз навсегда.

– УБИРАЙТЕСЬ!

Мэлори не узнает собственный голос. Так может кричать только человек, ожесточенный годами тревог и лишений. Собственно, это с ней и произошло.

Ответа нет. Лишь открывается и снова закрывается дверь.

– Том, что слышно?

– Он уходит.

– Олимпия?

– Том прав.

– Идет по дороге, – сообщает Том, и Мэлори чудится разочарование в голосе сына.

– В какую сторону?

– Откуда мы пришли.

– Собирайтесь! Быстро! – командует Мэлори.

Мэлори пакует рюкзак и слышит, как дети тоже складывают вещи.

– Том, – говорит она, – я знаю, что ты думаешь.

– Ты все знаешь! – отвечает Том. – По-твоему, этот парень опасен, да? И переписчика нужно было прогнать?

– Том…

– Мама, – произносит Том неожиданно близко, – переписчик принес сведения о твоих родителях. Ты зря его выгнала. Ты была не права! Вот как бывает!

Однако Том напуган не меньше ее – понятно по голосу. Им нечасто приходится присутствовать в одной комнате с посторонним человеком. Который к тому же рассуждает о самоубийстве и конце света.

Мэлори стоит в дверях. Руки в перчатках все еще сжаты в кулаки. Том с Олимпией не заставляют себя долго ждать.

– Что слышно? – спрашивает Мэлори, туже затягивая повязку.

– Он ушел по дороге, откуда мы пришли, – сообщает Олимпия.

Вдох. Пауза. Выдох.

Мэлори открывает дверь.

– Идем!

Они торопливо идут в темноте. Никто из них почти не спал. Мэлори оглядывается.

Ей жалко парня. Жалко Рона Хэнди. Жалко всех этих несчастных из рассказов переписчика, которые проводят над собой жуткие эксперименты.

Каждый выживает как может…

– Холодно, – жалуется Олимпия.

До рассвета еще далеко. Небо и дорога впереди погружены во мрак – столь же плотный, как темнота под повязками.

– Ничего, сейчас согреемся, – говорит Мэлори.

Недавняя встреча не выходит из головы. Парень собирается покончить с собой, не дожидаясь встречи с тварью…

Мэлори дает слабину, представляет, каким он был до нашествия и чем занимался бы сейчас, не появись здесь твари.

Наверное, был бы хорошим другом. Отзывчивым человеком. Чьим-то отцом…

Жалко до слез. Парня. Рона Хэнди. Людей из переписи.

Вдали раздается вой. Мэлори мгновенно забывает обо всех. Что это? Волк? Собака? Может быть, человек?