Мемуары рядового инквизитора. Экзамен для недоучки

Наина робко оглянулась на мужа. Ведьмак уже успел сам привязаться к ребенку, хотя и испытывал двойственные чувства по отношению к младенцу, из-за которого его выгнали из города. В конце концов, малыш не виноват. И не надо говорить, что дети вырастают и становятся опасны. Виноваты те, кто воспитывает из невинных младенцев чудовищ. И этот малыш мог бы вырасти нормальным человеком, несмотря на то, что его охранял «настоящий» лич, а преследовал один из древних богов. Ведьмак не так уж хорошо знал космогонию и теологию – не было времени поднатореть – но почему-то был уверен, что в тот раз ему пришлось столкнуться… нет, не с самим, но с вполне материальным воплощением Ругевита*.

(*Ругевит – здесь, бог войны. Прим. авт.)

– Дай, – повторил старик, и женщина решилась. Осторожно, словно под снегом были скрыты ловушки и капканы, сделала несколько шагов и осторожно протянула ребенка.

Ведьмак коснулся ладонью рукояти меча. Если этот старик хотя бы дотронется до…

Нет, тот и пальцем не шевельнул. Лишь провел ладонью по воздуху перед глазами, словно смахнув невидимую паутину… и вдруг низко, в пояс, поклонился женщине с ребенком. Вернее, ребенку на руках у растерявшейся от такого поступка Наины. После чего выпрямился, отступил на шаг и махнул рукой – мол, следуйте за мной.

– Идем? – женщина обернулась на мужа.

– Идем, – вместо ведьмака ответил лич и первым тронулся с места.

Не оставалось ничего другого, кроме как покориться судьбе. Собственно, спорить и не хотелось. Почему-то была твердая уверенность в том, что они достигли конца пути.

Да, рассчитывать мы могли только на себя. И, как оказалось, на кое-кого еще.

Даже в редком лесу одинокие домики – редкость. А уж чтобы часовня – и вовсе явление уникальное. Старая, почерневшая от времени и непогоды, осевшая и покосившаяся, поросшая мхом и лишайниками до самой черепичной кровли, с растущей на крыше травой и молодым деревцем, пустившим под стрехой корни, она выглядела заброшенной. Да, собственно, таковой и была.

Она стояла посреди поляны и выглядела несколько растерянной – если такое слово применимо к неодушевленным предметам. Справа и слева от нее, одни дальше, другие чуть ближе, находилось несколько строений. Две провалившиеся полуземлянки, какая-то сараюшка, что-то вроде остатков ограды и то, что при известной доле фантазии можно было счесть за остатки навеса.

– Монашеская обитель, – негромко промолвил пра Михарь, спешиваясь. – Тут вряд ли жило больше четырех-пяти человек.

Мы наткнулись на эти развалины ближе к вечеру. Какое-то время пробирались по следам человека, уведшего Брашко – следы волочения тела в лесу трудно скрыть. Но потом они пропали, так что еще версты две мы пробирались просто, следуя выбранному направлению.

– А что с ними могло случиться? – я спешился следом, озираясь по сторонам. Смерть, если тут и была, то уже довольно давно.

– Все, что угодно. Мор, чума, голод… Да просто старость. Все люди смертны, даже самые благочестивые. А тяжелый труд и плохие жизненные условия способны свести в могилу любого даже раньше срока. Старики умирали. Новой смены, чтобы передать дела, не предвиделось. Последнему старцу было тяжело вести в одиночку такое хозяйство. Так что он либо все бросил и покинул эти места, чтобы умереть среди людей, либо отдал богам душу, забытый, больной…

Мне припомнился весенний день почти три года тому назад. Деревенский ведун, брошенный хуторянами умирать без ухода, пищи и воды. Но там до людского поселения было несколько минут хода через поля и овраг, а тут – версты и версты до ближайшего жилья. Листвы наверняка ему не помогали – особенности строения кровли и стен часовни подсказывали, что ее выстроили наши единоверцы. Может быть, эти монахи хотели проповедовать листвам… Не сложилось. Кстати, вон там они должны лежать, почти все – в стороне, под деревьями, в траве виднелось несколько грубо сколоченных надстроек-домовин, вроде двускатных крыш над маленькими, высотой по колено, домиками.

– Зачем мы здесь?

– Дабы испросить помощи и благословения от пресветлых богов!

Да, если нам противостоит будущий Темный Повелитель, неплохо бы заручиться поддержкой со стороны. Вдвоем, без подмоги, откуда бы она не исходила, мы все равно не справимся.

Нацепив на лицо маску благочестия – инквизитор, что с него взять! – пра Михарь решительно направился к часовне. Правда, перед этим он меня немного удивил, достав из седельной сумы несколько свечек. Судя по их виду, это были свечки, воск для которых был сдобрен вытяжкой крапивы. И не просто крапивы, а явно крапивы кладбищенской. Некромантские свечи в арсенале отца-инквизитора…Впрочем, после того, что оный сотворил несколько часов назад, это уже не удивляло.

Внутри часовни было сыро, мрачно, холодно. Пахло гнилью, грибами, сладковатым запахом разложения – в уголке валялся труп какого-то зверя.

Само изваяние бога уцелело больше, чем охраняющие его стены. Да, сырость и жуки-древоточцы, но, крыша над головой давала хоть какую-то защиту от непогоды. Три головы на едином теле. Шесть рук. Шесть мечей.