Меня нашли в воронке

Старший лейтенант НКВД Калинин подошел к окну и закурил. «Странная какая братия… Все гладенько так, все хорошо. А вот что-то тут не так. Что-то не клеится. Без документов? Не то… Мало ли кто без документов сейчас шатается. Какой он документ должен был сохранить? Аусвайс, что ли…»

- Боец Винокуров по вашему приказанию прибыл.

- Садись, боец… В армии что ли служил?

- Никак нет! Батя военный.

- Во как… И где сейчас твой батя?

- Не знаю, товарищ старший лейтенант, - честно сказа Вини. - Я сам-то не знаю, где я через пять минут буду. Как война началась, так и весточки нет от него.

- А от тебя?

- А куда писать-то?

- А куда до войны писал? Где батя-то служил?

Вини чуть замялся… В принципе, до этого он говорил правду. Батя у него действительно воевал в Афгане, был прапорщиком, только вот не будешь же говорить такое здесь и сейчас? Хотя… Сам-то Лешка родился в Чехословакии, может прокатит?

- Последнее место службы у него было подо Львовом.

- Где служит-то он? Часть назови.

- Четвертый механизированный… - сказал Вини и подумал: «Вот ведь… На каких мелочах колятся» И спешно добавил - Финансист он был. Ага.

- Проверим… Куришь?

- Нее… Курить - здоровью вредить!

- В здоровом теле - здоровый дух, да? Кто сказал, помнишь?

- Поэт какой-то, римский, точно не помню…

- Геббельс это сказал. - Тяжело посмотрел Калинин на Винокурова.

- Ну, епметь, не может быть. Я точно помню, что какой-то римлянин. Ювенал, кажется. Причем еще переврали после него. Он сказал - «Если б в здоровом теле был еще и здоровый дух!» Вот как!

- Да ты что? Буду знать теперь. Куда поступать-то хотел?

- На исторический! - Вини улыбнулся. - Товарищ старший лейтенант, а можно просьбу?

- Какую?

- В туалет очень хочется! - просительно сказал Вини.

- Потерпи. Четвертый мехкорпус, говоришь…

Лейтенант задумался о чем-то своем. Подошел к окну, грызя карандаш… Помолчал, глядя как пара бойцов колют дрова. Потом добавил отсутствующим голосом:

- Брат у меня там служил. Механиком. Вот ведь как судьба свела… Бывал там? - обернулся он к Вини.

- Нет, не успел, собирались, но…

Старлей кивнул:

- А родня где сейчас?

На этот раз Вини сказал честно:

- Не знаю.

Энкаведешник снова кивнул.

- Комкор там у них хороший был, генерал Власов. Андрей Андреевич. Брат его хвалил в письмах…

У Вини аж пересохло во рту. А потом он вспомнил, что Власов еще герой, и что он еще не перешел на сторону немцев, и вторая ударная еще рвется к Любани. И от сердца отлегло. Чуть-чуть.

- Дальше-то что думаешь делать? - спросил после паузы Калинин.

Винокуров пожал плечами:

- Не знаю, товарищ старший лейтенант… На фронт меня возьмут?

- В каком смысле? - удивился тот.

- Как в каком? - в ответ удивился Вини. - Я ж подозрительная личность, без документов, безо всего…

- Ты, парень, с винтовкой из тыла немецкого вышел. Вот это и сеть твой главный документ.

- А…

- А шпионы немецкие с такими замечательными документами попадаются, что только держи ухо востро! Ладно, понятно с тобой все. Отца твоего мы попробуем разыскать, а вот получиться или нет… Не обещаю. Но запрос сегодня же отошлю.

Вини аж поперхнулся:

- Спасибо, конечно, товарищ старший лейтенант…

- Сердюк! Следующего давай!

- Есть!

Вини шагал обратно в сарай немного ошарашенный. Во-первых, потому, что «кровавый гэбист» оказался нормальным человеком. Усталым, замотанным, со своими проблемами, но нормальным. Не жаждущим пожарить на костре первого попавшегося окруженца или партизана как немецкого «шпиёна». Хотя… Кто знает, что у него на уме?

А во-вторых… Возникла неожиданная проблема - если старлей и впрямь пошлет запрос? Это же… Семь лет расстрела без права переписки, епметь!

Дверь снова скрипнула, ударил острый запах залежалого сена.

- Следующий, - буркнул Сердюк, явно уставший бродить туда-сюда.

Поднялся Леонидыч. Он одернул кожанку, стряхнул с плеча пару сухих травинок

Дед перекрестил его спину, незаметно для зевающего конвоира.

Прямо с порога Владимир Леонидович, едва успев кивнуть, произнес, глядя на кубики энкаведешника:

- Товарищ старший лейтенант… Или гражданин, все-таки?

- Пока товарищ, а дальше посмотрим, - сухо ответил старлей, не отрываясь от какой-то писанины.

- У меня есть сведения государственной важности, товарищ старший лейтенант. Мне срочно необходимо встретиться с командованием фронта.

- Имя, фамилия? - продолжая чиркать карандашом, перебил его Калинин. - Звание? Номер части?

- Микрюков Владимир Леонидович. Так-то я, товарищ старший лейтенант, гражданский…

- Зачем же вам комфронта, товарищ гражданский? Давайте, я прямо сейчас товарищу Сталину позвоню.

Калинин снял трубку «тапика» - полевого телефона, покрутил ручку и слегка поморщился:

- Кто там? Сержант Попова? Можешь ли меня с товарищем Сталиным соединить? Нет? Ну, тогда генерал-лейтенантом Курочкиным? И с ним не можешь? И хватит смеяться - когда старший по званию с тобой разговаривает. Нет, с комдивом пока не надо. А зачем тебе в дивизию? В военторг? Может и поеду. А может быть и не поеду. Все от твоего поведения зависеть будет. Ладно, потом поговорим, солнышко…

Он положил трубку, улыбнулся и сказал: