Менялы

— У меня какое-то странное чувство, — сказал Уэйнрайт. — Чувство, знакомое мне еще с тех времен, когда я работал в полиции. Ощущение, что я что-то прозевал, что возле чего-то важного уже находился совсем близко…

Сержант Инес взглянул на него:

— Я знаю, что ты имеешь в виду. Тебе кажется, что вот буквально сейчас у тебя было что-то под носом, а ты этого не заметил.

— Хуанита, — сказал Уэйнрайт. — Что-нибудь еще, маленькое «что-нибудь»… Вспомни! Может быть, ускользнула какая-нибудь крохотная чепуховина?..

Она сказала твердо:

— Я вам сказала все.

— Тогда начнем сначала. Рассказывай. Допустим, с этого момента: ты сказала, что когда Истин перестал кричать и пока тебя развязывали, ты слышала какой-то странный шум.

Она поправила его:

— Шум! Я слышала не только шум. Я ощущала и действие. Будто люди что-то передвигали, вещи тащили, открывали какие-то шкафы, закрывали их…

— Может быть, они что-нибудь искали? — спросил Инес.

— А когда ты выходила, — сказал Уэйнрайт, — ты не догадалась, что там происходило?

Хуанита покачала головой:

— Я уже говорила, что была слишком потрясена после того, как увидела Майлса. А чтобы еще обращать внимание на что-то… Впрочем, постойте, постойте… Да, действительно, я видела, как из гаража выносили какую-то необычную мебель!

— Да, — подтвердил Инес, — вы уже говорили об этом. Странно, но нам в голову не пришло придать этому какое-нибудь значение…

— Погодите! По-моему — есть. Есть!..

Инес и Хуанита с удивлением взглянули на Ноллана. Он сидел насупившись и, казалось, изо всех сил пытался что-то вспомнить. «Это суета, которую „ощущала“ Хуанита, — думал Ноллан, — а что, если они не искали что-то, а упаковывались для переезда?»

— Вдруг они переезжали? — вслух сказал Ноллан.

— Очень может быть, — согласился Инес. — Но они же должны были перетаскивать оборудование. Печатные прессы, станки, бумагу, но никак не мебель!

— Ну, а если мебель тоже «липовая»? Так сказать — «марафет»?

Они взглянули друг на друга. Одна и та же мысль пришла им в голову одновременно.

— Черт подери! — закричал Инес. — Тот тягач, который тащил прицеп с мебелью!

Уэйнрайт уже разворачивал машину…

…Они неслись вперед. Инес схватил портативную рацию и начал передавать:

— Вниманию всех водителей оперативных и патрульных машин! Направляйтесь в сторону серого большого дома, что стоит у восточного конца Эрлхэм-авеню. Ищите тягач, который тащит фургоны фирмы «Элайенс». Остановите и задержите всех, кто там находится… Вызываю все полицейские машины в том районе! Пароль — «10–13»!..

Пароль «10–13» обозначал, что надо было ехать с максимальной скоростью, не взирая ни на какие светофоры, с сиреной, включенной на полную мощность. Инес включил и свою сирену. Уэйнрайт выжал педаль до отказа…

— Боже! — сказал он, и в голосе его звучали ярость и слезы. — Мы ведь дважды там проезжали! И в последний раз они были готовы к отправке…

•

— Когда выедешь из города, — инструктировал Марино водителя тягача, — двигайтесь в сторону Западного побережья. Не нервничай, веди себя так, будто везешь обычный груз. Каждую ночь останавливайся на отдых. Но держи с нами связь. Номер телефона ты знаешь. И если не будет никаких изменений, то получишь окончательные инструкции в Лос-Анджелесе. Ясно?

— Оʼкей, мистер Марино! — сказал водитель.

Парень он был надежный, знал, что к чему, а кроме того, получил хорошенький аванс за риск, которому подвергался. Такие поездки были ему не впервой. Он их проделывал всякий раз, когда Тони считал, что надо подержать «лабораторию» на колесах, пока не минует горячая пора.

— Тогда — с богом! — напутствовал его Марино.

— С богом, так с богом, — сказал водитель. — Все погружено, все на мази. Я поехал! Бывайте, мистер Марино!..

Честно говоря, думал Тони, не было никакой необходимости в этом переезде. Он был уверен, что Истин много чего наврал. Под пыткой чего только не скажешь! Но правило было вековое: не уверен — рви когти!.. И теперь, когда все было шито-крыто, пришла пора отделаться от этого гада — Истина. Пусть этим займется Анджело. А пока «Медведь»-Тони решил побыстрей сматываться отсюда. Насвистывая и восхищаясь самим собой и собственной прозорливостью, Тони направился к гаражу, но в тот же момент услышал завывания полицейских сирен. Они неслись отовсюду, и Марино с острейшей горечью осознал, что он не такой уж умный и прозорливый, как ему только что казалось…

•