Меню голодного леопарда

Сегодня, к примеру, было очень зябко, с побережья Балтики немилосердно дул ледяной ветер, пробирая буквально до костей. Сашенька куталась в теплый шарф, на голову натянула капюшон и совсем не огорчалась, что с утра нацепила на себя пуховичок. А этот паренек с голыми ногами, куртка нараспашку, шарфа нет вовсе. Лишь на плече большая сумка, в которую он вцепился обеими руками, словно боится, что ее украдут. Что у него там? Сокровища? Деньги?

Сашенька молча смотрела вслед странному пареньку, когда услышала у себя над ухом:

— И еще темные очки, типа, лето у него!

Оказывается, Елисей тоже обратил внимание на этого соседа. Вот художественная натура, даже очки заметил, Сашенька на лицо и не посмотрела. Они еще немного постояли перед дверями, потом Сашеньке позвонил Тимошка.

— Поднимитесь, — сдавленным голосом попросил он.

— Оба?

— Да, оба. Тут что-то непонятное произошло.

Сашенька взглянула на Елисея. Тот был бледен. То ли замерз, то ли предчувствовал неладное. У самой Сашеньки ощущение гнетущего холода стало таким сильным, что зуб у нее буквально не попадал на зуб.

Глава 5

Тимошка встретил их, переминаясь у дверей квартиры.

— Заходите, — прошептал он. — Посмотрите сами, может, я еще и ошибаюсь. Хотя нет, вряд ли. Мертвецов-то я уж и раньше видел.

— Что-то случилось?

— Случилось, да. И вот что… вы тут не трогайте ничего. Не надо.

Тимошка вошел в квартиру и поманил за собой друзей. Ох, до чего же не хотелось Сашеньке переступать порог этой квартиры. Как чувствовала она, что разделит этот шаг ее жизнь на две половины, на безмятежную ДО и проблемную ПОСЛЕ. И все-таки уклониться было нельзя, пришлось зайти.

Внутри было темно, но, как ни странно, уютно. Сразу чувствовалось, что обитает тут женщина, обожающая свою норку. Всюду картинки на стенах, салфеточки на полочках, вазочки тут же и вся эта прочая милая сердцу домохозяйки дребедень. И кроме того, все эти безделушки были расположены в таком приятном для глаза сочетании, которое под силу освоить только женской руке. Мужчине невдомек, что вот ту вазочку лучше оставить пустой, а вот эта будет смотреться выигрышно только с пучком сухой пшенички да несколькими сухоцветами в ней.

В прихожей не было окон, и свет тоже не горел. И все же Сашеньке удалось рассмотреть, что на вешалке имеется только женская одежда, на полке только женские шляпки и шарфики, да и обувь в обувнице выставлена исключительно на женскую ножку. Было очевидно, что хозяйка в квартире обитает одна.

— А что со светом? — спросил Елисей. — Почему темно?

— Во всей квартире света нет. Но нам и не понадобится. В комнатах светло.

И Тимошка прошел за занавески, которые заменяли дверные проемы в этой странной квартире. Их было три. Два вели в комнаты, один на кухню. И это снова навело Сашеньку на мысль, что Светлана проживает в гордом одиночестве. Живи с ней хоть сестра, хоть мама, хоть подруга, уж женщины постарались бы как-то разгородить свое жилое пространство. А раз одна, то можно и без дверей обойтись. Хотя и странно, ведь хозяйке доводилось принимать гостей, которые могли пожелать сходить в уборную. И что? Гости станут журчать за занавесочкой, пугливо оглядываясь и ожидая, что в любую минуту кто-нибудь может войти и помешать им? Никакого уединения и приватности. Может, где-то в Азии и прокатит, но у нас нет.

— Идите сюда! — позвал их Тимошка. — Чего застыли?

Но застыл тут кто-то другой. Это была женщина, которая лежала на полу. Одета она была в пышные цветастые юбки, наподобие цыганских, и тугой корсет из красного бархата. Волосы у нее были густые и длинные, они разметались вокруг нее по полу темными извилистыми змейками. Из окна падало достаточно света, чтобы друзья смогли увидеть, что женщина уже в возрасте и к тому же обременена лишним весом.

Елисей осторожно ткнул пальцем в стену:

— На ней такой же костюм!

Вся стена в этой комнате была увешана афишами, на которых чаще других встречалось имя Ольги Вороной. Тут же был и фотопортрет хозяйки. На высокой смуглой груди у эффектной брюнетки сверкали драгоценные камни, в ушах под убранными вверх волосами покачивались тяжелые подвески. А на той афише, которую заприметил Елисей, смеющаяся брюнетка была в сценическом костюме, в такой же юбке и корсете, что и лежащая на полу женщина.

Тимошка тоже глянул на афишу, на портрет и заявил:

— Костюм похож, а тетка другая.

Большая ее белая нога была изогнута, вторая вытянута прямо. На левой ноге осталась тапочка, с правой она свалилась и отлетела в дальний угол комнаты. Это выглядело так, словно женщина решила сплясать канкан и так высоко и резко размахивала ногами, что с одной из них тапочка сорвалась и улетела. А сама плясунья шлепнулась на пол и осталась отдыхать.

— Что с ней случилось?

— Не знаю. Крови не видно. Я пытался найти пульс, искал, искал, но сердце не бьется. И все же она еще совсем теплая. Посмотрите сами.