Мэрилин Монро

Босли Краутер: «Вряд ли, конечно, драматург учитывал и необыкновенную натуру, и некий аромат плоти, что привнесла в фильм мисс Монро, но все это тем не менее точно передает его замысел. В платье, эффектно подчеркивающем изящество форм и словно сросшемся с ними, с копной платиновых волос и простодушным взглядом огромных глаз эта «кинозвезда», едва появившись на экране, тотчас принимается излучать своего рода магнетизм, и ничего больше. И магнетизм этот постепенно заполняет весь фильм. Как… Как его определить? Ясно одно: мисс Монро играет действительно главную роль».

Франсуа Трюффо: «Конечно, максимум внимания следовало бы отдать герою, умышленно ординарному, даже посредственному (и внешне, и в интеллектуальном плане) — тем надежнее зрители себя с ним отождествят, а зрительницы не без садизма обрадуются собственному «превосходству». Но в фильме внимание смещается к героине, и по той простой причине, что стоит ей появиться на экране, как смотреть становится больше не на что: перед глазами только ее тело, с головы до ног, во всем разнообразии мельчайших движений. Точно металлические опилки магнитом, притягиваемся мы к экрану из своих кресел, и нет больше повода для ученых рассуждений — только бедра, затылок, колено, уши, локти, губы, ладони и профили обгоняют друг друга в трэвеллингах, композициях, панорамах, наплывах и переходах по оси съемки. Все это, надо признать, не без умысла вульгарно, раскованно, хотя и в дозах, но в итоге — сильнодействующе».

Фильм оказался самым кассовым из всей продукции «Фокса» за 1955 год, и причина тому в немалой степени — в той публичности, с какой производились съемки. Один эпизод в этом смысле особенно примечателен. Он оказался настолько важным и для имиджа Мэрилин, и для ее отношений с Ди Маджо, и, наконец, для прокатной судьбы фильма, что не рассказать о нем было бы попросту несправедливо.

На следующий день после того, как эпизод этот был отснят, корреспондент «Нью-Йорк хералд трибьюн» сообщал своим жадным до новостей читателям: «Около тысячи поклонников Мэрилин Монро внимательно наблюдали, как мисс Монро стояла на решетке подземки, что на Лексингтон-авеню, и как при этом струя воздуха пятнадцать раз вздымала вверх ее платье. Среди зрителей происходившего был и Джо Ди Маджо, супруг мисс Монро, бывший член команды нью-йоркских «Янки». Он отказался прокомментировать это выступление своей жены для фильма «Зуд на седьмом году». Однако прочие зрители с воодушевлением свистели и кричали всякий раз, когда огромный передвижной ветродуй, размещенный под решеткой, гнал вверх белый подол мисс Монро. Одеяние мисс Монро состояло из белого платья с обнаженной спиной, белых туфель, белой косынки и белых трусиков. Чулок она же носила. С места съемок (перед «Транс-Люкс Тиэтр» на 51-й улице) мисс Монро ушла в 4. 15 утра после двух часов работы».

Хочется надеяться, наша пресса еще не скоро возьмет за обыкновение баловаться подобными сообщениями, но в те годы не в одной Америке «ошеломлять новостями» вроде процитированной было привычным делом. Такими новостями и создавался ажиотаж вокруг фильма, поддерживавшийся и все время съемок непрерывными сообщениями о ссорах, примирениях и новых ссорах мисс Монро и мистера Ди Маджо. В итоге массовость аудитории фильму была обеспечена. «Этого фильма дожидался всякий, в ком течет американская кровь, — писал в «Нью-Йорк дейли мирор» Филип Страсберг, — особенно после того, как были опубликованы те дразнящие фото, на которых струя воздуха поднимает платье Мэрилин Монро, обнажая ее пленительные ножки. Да и было чего дожидаться». Строго говоря, если смотреть из. сегодня, дожидаться было особенно нечего. Собственно эпизод с решеткой был нужен не столько для фильма, сколько для его рекламы.

Я уже отмечал, что фильм строился фактически как пьеса, по которой и писался сценарий, с единством времени и места (квартира Шермана). Пресловутый эпизод и понадобился только ради того, чтобы «ненавязчиво» показать, какова Мэрилин Монро вне фильма, даже и без прозрачной маски Девушки Сверху. Уайлдер как бы следует убежденности прессы (бульварной) и обывателя — «такое» возможно только с Мэрилин Монро. Ему не пришло в голову, что это может показаться оскорбительным, даже если актриса этого и не заметила (как и в случае с фильмом «Джентльмены предпочитают блондинок»), что снятый в самое напряженное для Мэрилин время эпизод может всерьез расстроить ее и без того тяжелые семейные отношения (так, собственно, и произошло). Но Уайлдеру требовалось одно — снимая фильм, одновременно создать ему рекламу.