Мэрилин Монро

Глэдис продолжала заниматься работой, связанной с монтированием фильмов, а жила вместе с английскими актерами, у которых было хорошее настроение, но переменчивое счастье; Джордж Эткинсон^[27]

сыграл парочку небольших ролей в нескольких фильмах Джорджа Арлисса^[28]

, его жена была статисткой в массовках, а дочь временами подставляли дублершей вместо Мадлен Кэрролл^[29]

. Поэтому нет ничего удивительного, что в доме разговаривали главным образом о фильмах: о написании сценариев, о производстве картин, их просмотре и об игре в них. Ужин, состоящий из рубленого мяса, ломтей копченой говядины или гренок с плавленым сыром — обычно его готовила Глэдис, — бывал приправлен пикантными новостями из мира кино, мелкими сплетнями про кинозвезд и планами дальнейшей работы студий. В этом году один штат за другим отменял сухой закон, и в столь свойственные Калифорнии долгие, жаркие летние вечера Глэдис, Грейс и их друзья, закончив ужинать, усаживались на веранде и там курили сигареты и потягивали пиво из высоких кружек. Норма Джин часто собирала пустые пивные бутылки и ставила в них цветочки, сорванные в малюсеньком палисадничке на задворках дома; в одну из бутылок она как-то налила немного лавандовой туалетной воды, которой пользовалась мать. Кинофильмы, сигареты, пиво, сладко пахнущие жидкости — как она вспоминала позднее, этот отрезок ее жизни весьма сильно отличался от лет, проведенных у Болендеров:

Жизнь стала бурной и весьма разнообразной, совершенно непохожей на скромное существование первой семьи. Глэдис и Грейс вкалывали, когда надо было работать, а все остальное время проводили в развлечениях. Они любили потанцевать и попеть, выпивать и играть в карты, и у них была масса приятелей и друзей. По причине религиозного воспитания, полученного мною, я была просто в шоке от их поведения и думала, что все они неминуемо отправятся в ад. Целыми часами я горячо молилась за них.

Такой стиль жизни взрослых поражал дисциплинированную, спокойную семилетнюю девочку, возбуждая в ней понятное беспокойство. Еще труднее оказалась необходимость привыкнуть к другой матери. «Тетя Ида не была моей мамой, — повторяла она себе. — Вон та дама с красными волосами и есть моя настоящая мама». Дама, которая без колебаний сдавала своим приятелям игральные карты, разливала им пиво, скатывала ковер и отплясывала нечто разудалое. Именно эту особу надлежало удовлетворить, именно ей надо было понравиться — женщине, совершенно непохожей на Иду Болендер и, кроме того, совсем незнакомой ребенку.

Абсолютно новой в жизни девочки оказалась и такая штука, как кино — здесь оно не только принималось и одобрялось, но даже стало необходимостью. Когда во время уик-энда Глэдис и Грейс брали с собой Норму Джин на гулянье в Голливуд, они, естественно, обращали особое внимание девочки на огромные голливудские кинотеатры-дворцы, эти храмы развлечения, которые порой с успехом соперничали с Пантеоном, Версалем, святынями Дальнего Востока, готическими соборами и европейскими оперными театрами. В этих кинотеатрах, говорили они малышке, показывают «наши фильмы». Архитекторы, не считаясь с затратами, заполняли огромные интерьеры картинами и антиквариатом, скульптурами и бьющими фонтанами. «Ни один король или император не прогуливался никогда по зданию, обустроенному с большей пышностью и богатством», — хвастал театральный декоратор Гарольд Рамбах.