Мерцание «Призрака»: Ангелы Смерти

— Это очень серьёзные обвинения! Меня очень смущает тот факт, что всё исключительно построено на материалах, полученных от перебежчика из ЦРУ. А, что, если это сознательная акция дезинформации Лэнгли, чтобы очернить верных присяге и своему долгу сотрудников?!

— Я с вами полностью согласен, Владимир Борисович! Поэтому и прошу разрешение самого высокого уровня, чтобы разобраться во всём и установить истину.

— Что на эти материалы сказал генерал Васильев? — с задумчивым взглядом, спросил секретарь, неотрывно смотря в глаза Громова.

— Он отказал мне в моём стремлении, — коротко с непроницаемым взглядом, ответил Михаил Иванович.

— Его можно понять! Никто не хочет лишиться всех своих заслуг и поставить себя под удар! — поделился своей философской мыслью Протасов. — У директора Боярова, я так понял, вы не были и предпочли сразу же прийти ко мне на приём…

— Совершенно, верно, Владимир Борисович! — с едва заметными нотками усталости в голосе, добавил Громов.

— Перед нашей встречей, я навёл кое-какие справки, к сожалению, дискредитирующие вас. Никто не сомневается вашей верности присяге и долгу, а также заслугах перед страной! Своей работой вы всем всё доказали и не думаю, что сейчас стоит всего этого лишиться!

— Вы, хотите сказать, что стоит закрыть глаза на всё это без какой-либо проверки и правовой оценки, если это понадобится?! — с непониманием в голосе, спросил Михаил Иванович.

— Я не хочу этого сказать! Просто при всех обстоятельствах, думаю, что этим должен заняться кто-то другой. Я считаю, что нужно создать следственную группу, которая займётся проверкой и установлением всех обстоятельств, чтобы в итоге дать правовую оценку! Меня уверили, что поиски исчезнувшего перебежчика идут полным ходом, как и капитана в отставке Решетова, ставшего при невыясненных обстоятельствах его сообщником.

— Простите, но есть ряд аспектов, которые вы не можете знать! — уверенно возразил Громов.

— Возможно, Михаил Иванович! Тем более, вы должны всё рассказать следственной группе, как очень важный свидетель, чьи показания будут рассмотрены с должным вниманием к каждой мелочи! Поэтому, вы должны в ближайшие сутки предоставить в распоряжение Центрального Аппарата все имеющиеся у вас материалы по этому делу и составить подробный рапорт.

— Как прикажите! — кивнув головой в знак согласия, произнёс Громов.

— Очень хорошо, что мы пришли к единому решению! Вам, Михаил Иванович, нужно отдохнуть от всего. Отправляйтесь в отпуск, займитесь своей жизнью. Я уверен, что у вас есть очень много того, чего вы ещё не успели сделать, постоянно находясь на передней линии обороны! — с напутствием Громову, дополнил секретарь с благостным выражением лица.

— Я всё понял! — встав с офисного кресла из-за стола, произнёс Михаил Иванович и сжал в левой ладони ручку своего портфеля. — Разрешите идти?

— Идите, полковник! Всё наилучшего вам! — добавил Протасов и с умиротворённым выражением лица потянулся за телефонной трубкой…

Предместье Рима. Браччано

Зыбкая тревожная тишина царила в спальне, где на кровати, держа в руках «Glock 17», сидела Анджелина. Её взгляд будто гипнотизировал кожух затвора пистолета, приведённого в боевое состояние, а в памяти продолжали всплывать бессвязные фрагменты пережитых мгновений. В её голове заревел оглушающий звук мотора, крутые виражи среди петляющих горных дорог всплыли перед глазами, подобно подводной лодке среди холодной морской воды. Окровавленный коридор, предсмертная агония, лицо командира, сделавшего свой последний вздох, и внезапная вспышка света, оставившая после себя только лицо любимого и улыбка маленькой дочурки.

Прошлое и настоящее воссоединялись в сознание мисс Стивенсон, заметившей, что охранник, лежавший на полу, приходит в себя. Его правая рука плавно без резких движений потянулась к лодыжке, но выстрел из пистолета оборвал порыв бессмысленного «героизма». Пуля пробила череп охранника, войдя над ухом, и смесь мозгового вещества с кровью стала вытекать на пол.

Воспоминания бурным потоком стали возвращаться к Анджелине, погружая её все глубже и глубже в хитросплетения собственной жизни. Нет ничего страшнее и одновременно великолепнее, чем не помнить прошлого!

Визг тормозов за окном и обрывистые звуки речи на английском языке, полностью вернули мисс Стивенсон в её мир, где цена ошибки и медлительность — самые суровые учителя.

Она встала с кровати и, вытащив из кобуры на лодыжке мёртвого охранника револьвер «Smith&Wesson», прильнула к стене рядом с дверью, слыша начавшуюся перестрелку.

Стук каблуков туфель о ступени металлической лестницы и обрывистые крики с первого этажа, где грохотали пистолетные выстрелы, оборвали очередной поток воспоминаний, и Анджелина вслепую открыла огонь из дверного проёма.

Стрелянные гильзы посыпались из окна экстракции пистолета и продолжился прокручиваться барабан револьвера, производя всё новые и новые выстрелы.