Мерцание «Призрака»: Ангелы Смерти

Пустота. Коридор, залитый ярким белым светом и дверь, открывающаяся в самом конце. Волнительное прерывистое пение звонких голосов, подобных клавишам последней октавы на рояле. Капель.

Яркая белая вспышка и коридор, снова погрузившейся во тьму, где теряются надежда и вера, но никогда не исчезает жажда борьбы.

Порыв холодного сильного ветра из глубины тёмной пустоты и усталый скрип заржавевших в ожидание петель двери…

Глаза Грилиша резко открылись, как только он почувствовал осторожное прикосновение к своему плечу.

— Синьор. Пациент готов к перевозке с тем условием, что придётся делать инъекции по дороге, — боровшемуся с сонным состоянием Дэмиену, говорил врач.

— Спасибо, доктор Манфреди! — сбрасывая с себя последние остатки сна и вставая с ужасно неудобного дивана, поблагодарил врача Грилиш.

Фельдшер за стойкой регистрации улыбнулся, поражаясь неизвестному синьору, готовому в любой момент принимать и выполнять необходимые решения, и сделал глоток «эспрессо» из чашечки.

Больше всего на свете Дэмиен боялся опоздать! Видя временами во сне вокзал, он никогда не успевал на уходивший в неизвестном направлении поезд.

— Вы, хорошо себя чувствуете? — пристально посмотрев на апатичное лицо Грилиша и его потерянный взгляд, спросил врач.

— Да, синьор Манфреди! Распишите график инъекций и терапии на ближайшие недели. Я всё сделаю! — вернувшись в рабочее состояние и, пройдя мимо врача, сказал Дэмиен, положив руку на дверную ручку процедурного кабинета.

Грилиш вошёл внутрь и, закрыв за собой дверь, подошёл к хирургическому столу, на котором лежал Робинсон, подключённый к кардиомонитору с кислородной маской на лице.

— Мистер Робинсон, меня прислала синьорина Конте! — осторожно коснувшись правого плеча Кайла, начал Дэмиен.

— Чёрт бы её побрал! — медленным движением руки, стянув с лица кислородную маску, тихо с неприязнью в голосе, перебил Робинсон.

— Зря, вы так! Ваше спасения стоило для неё больших рисков, включая собственную жизнь! Такую дорогую цену далеко не каждый в силах заплатить.

— Не знаю почему, но мне ваше лицо кажется знакомым, — тихо добавил Кайл.

— Нам пора в дорогу! Мы больше не можем здесь оставаться!

— Куда, мы поедем? — растягивая слова, спросил Робинсон.

— Домой! — коротко ответил Грилиш, приложив указательный и средний палец к сонной артерии на шее Кайла, чтобы прощупать пульс. Сердцебиение было учащённое, но в рамках допустимого. Лоб Робинсона был холодный, что добавляло оптимизма перед длинной дорогой.

— Знать бы ещё, где этот дом?! — с ироничной улыбкой на лице тихо произнёс он.

— Дом — это понятие растяжимое, имеющее множество значений! Но, лично для меня: дом — это там, где безопасно! В идеале, конечно, там человека должны ждать родные, семья или просто надежда.

— Спасибо, что вытащили меня! — медленно поднимая правую руку, поблагодарил Кайл, чей измученный взгляд не вызывал у Дэмиена никаких положительных эмоций, кроме чувства выполненного долга.

— Не за что, полковник! — пожав руку Робинсону, добавил Грилиш.

Дверь процедурной распахнулась, и фельдшер подкатил к хирургическому столу инвалидную коляску.

— Синьор, я займусь пациентом! Вас, в ординаторской ждёт доктор Манфреди, — сказал фельдшер и прикинул на глаз по размерам, найденные в кладовке шорты и футболку для пациента. — Футболка будет для вас великовата, но всё же лучше, чем ничего! — с энтузиазмом в голосе заметил помощник врача.

— Секонд-хенд с трупа? — сбивчиво спросил Кайл.

— Ханжество, сейчас, вам точно не к лицу! — категорично высказал фельдшер. — Всё выстирано!

Дэмиен внимательно просмотрел составленный врачом из указаний по терапии список и проверил в сумке с «красным крестом» необходимые лекарственные препараты и расходники.

Скрип колёс инвалидной коляски отвлёк Грилиша от короткого потока мыслей, в котором он прикидывал путь до Цюриха. Фельдшер выкатил Робинсона на инвалидной коляске в коридор и покатил к машине.

Дэмиен запустил двигатель спорткара, приготовив на заднем сиденье место для Кайла, и увидел фельдшера, подкатывавшего инвалидную коляску к машине…

Москва. Центр города

Прошлое и настоящее сливались воедино, оставляя решающий шаг перед шагом за порог будущего. Мгновения стремительно пролетали перед глазами Громова, гнавшего по улицам свой внедорожник среди неперегруженного городского трафика.

Он бросил взгляд на кожаный портфель на переднем сиденье, где находился накопитель со всей информацией. Раскат грома ударил где-то поблизости и по крыше «Лексуса» забарабанил сильный дождь. Из динамиков стереосистемы доносилась тревожная и одновременно воодушевляющая музыка Шостаковича. Последняя надежда не желала умирать в сознание Михаила Ивановича, верившего в то, что директор Бояров сможет что-то изменить.