Мерцание «Призрака»: Ангелы Смерти

Они энергично спустились по лестнице и, пройдя по холлу, вышли во двор, где стояла красная «Ауди». Охранник отдал Льюису его пистолет и выкидной нож, сдержанным тоном пожелав: «Доброй ночи». Говард кивнул в ответ и сел на передние сидение «Ауди».

Серджио запустил двигатель и врубил задний ход, выехав с территории виллы, погружённой в сон тихой тосканской ночи…

Аэропорт «Внуково». Взлётное поле

Романов стоял рядом с внедорожником «Мерседес-Бенц» чёрного цвета и смотрел на ночное небо, на котором висела одинокая звезда. Прохладный ветер ласкал его лицо, будто родная материнская рука, потерянная во времени, как и он сам. Андрей вытащил из кармана кожаной куртки пачку кубинских сигарилл и тут же закурил, чиркнув зажигалкой.

Рядом стояли такие же два бронированных внедорожника сопровождения. Силовую поддержку, как всегда, осуществляли спецназовцы управления «С», контролировавшие условный периметр, очерченный на брифинге подполковником Романовым. Снайперская группа, занявшая позицию на крыше терминала, контролировала взлётное поле. Все были готовы к любым возможным классическим «сюрпризам» от конкурирующей «фирмы», чья находчивость по большей части состояла в одноразовом использовании физических ресурсов.

Андрей сделал пару затяжек, продолжая смотреть на ночное небо, где искал следы потерянных надежд и веры, растворявшейся всегда предрассветном тумане. В наушнике «шумел» эфир канал связи рации, не давая Призраку окончательно погрузиться в собственные мысли.

Романов продолжал курить, выпуская изо рта крепкий табачный дым. Забвение — это не лекарство, а всего лишь дешёвый пластырь, неспособный вылечить рану. Эта мысль за последнее время часто посещала Андрея, не давая возможности быстро уснуть, даже, когда физическая усталость изматывало тело.

— Командир, борт заходит на посадку, — произнёс старший группы спецназа, приняв сигнал с рации и видя потусторонний взгляд Романова в небо.

— Принято, Илюха! — затушив окурок сигариллы подошвой кроссовка, тихо произнёс Призрак и хлопнул спецназовца по плечу. — Всем доложить обстановку.

Утвердительные положительные ответы на мгновение успокоили Андрея, но оставили здоровый скептицизм, который не давал расслабиться.

— «Скворечнику» полная готовность. Вы наши глаза сейчас, — отдал приказ Романов, видя, как спецборт заходит на посадку.

— Принято, командир!

Самолёт из Вашингтона коснулся своими выпущенными шасси взлётно-посадочной полосы и принялся тормозить. Спецназовцы сняли автоматы «Калашникова» в обвесе с предохранителей и включили на них тактические блоки.

Самолёт окончательно затормозил и из открывшегося люка спустил небольшой трап. Первым спецборт покинул полковник Белов, а уже за ним спустился супервайзер ЦРУ Ник Миллс, у которого из-под ветровки торчал бронежилет. Протокол — есть протокол, даже, если в нём попахивает идиотизмом.

— Доброй ночи, Евгений Павлович! — с легкой улыбкой произнёс Романов и пошёл к полковнику Белову навстречу.

— Добрый ночи, Андрей! Рад тебя увидеть! Сколько мы уже не виделись?

— Кажется с тех пор минула целая вечность, Евгений Павлович! — пожав друг другу руки, уточнил Андрей.

— Да, уж! Время идёт, а мы всегда за ним опаздываем…

— Иногда обгоняем, Евгений Павлович! — улыбнувшись, добавил Романов.

— Если только иногда и, то при этом обманываем сами себя, — вдумчиво дополнил Белов.

— Всё позже, Евгений Павлович! По машинам! — отдал приказ Призрак, и спецназовцы стали отходить к внедорожникам, оставаясь при этом готовыми к любым возможным развитиям событий.

Полковник Белов и мистер Миллс сели в один из автомобилей и Нику один из спецназовцев тут же плотно завязал глаза чёрной повязкой. Боец закрыл дверцу и, обогнув внедорожник, сел за руль. Романов залез на переднее сидение той же машины и от дал приказ для начала движения.

Три чёрных «Мерседес-Бенц» друг за другом тронулись с места и направились к выезду со взлётного поля. Впереди была дорого до объекта, маршрут, который знал лишь один Андрей и то, тщательно храня его в своей голове. Риск нападения на кортеж из бронированных внедорожников сохранялся лишь гипотетический, но ресурсов грамотно расставить «сети» по Москве у ЦРУ не было.

Романов прикрыл на мгновение глаза и увидел в своих воспоминаниях Сицилию: солёный привкус море с его тёплой синевой, песок, аромат цитрусовых и знаменитых южных сладостей. Детство было одновременно так близко и так далеко, что обманчивость ощущений, воскрешала родителей и несчастную сестрёнку, погибшую среди морских прибрежных глубин тех живописных мест.

Призрак открыл глаза и продолжил командовать кортежем, меняя развязки и улицы, после въезда в Москву. Воспоминания продолжали мучать сознания Андрея, который в одиночку пытался одержать победу над самим собой. Разум с возрастом любит мучить человека, напоминая о его потерях и ошибках, чтобы сделать, как можно больнее…