Мертвая голова

– Что, решил переждать бурю здесь? – спросил Флинн, подумав, что Хольда настолько дерзкая и смелая, что могла бы запросто поколотить собственную Смерть.

– Нет, я ждал тебя, чтобы поговорить, – произнес Танат и жестом показал Флинну следовать за ним. – Давай отойдем подальше, чтобы Хольда не услышала нас.

– У тебя есть секреты от нее? – хмыкнул Флинн. Он пошел вслед за Танатом и вскоре поравнялся с ним.

– Если быть точным, то всего один секрет, и она не должна узнать о нем.

– Я ничуть не удивлен. Мой Танат тоже кое-что от меня скрывал. Очень важное, между прочим. Наверное, это какое-то негласное правило всех теней Властелина Смерти: хранить в карманах своих пальто кучу секретов. Готов поспорить, что вы уже саму хранительницу тайн – луноликую леди Сфинкс – переплюнули в этом деле, – сказал Флинн с легким презрением.

– Это наш общий секрет с Хольдой, – ответил Танат.

– Что-то я ни черта не понял. Если это ваш общий секрет, то как ты можешь его скрывать от нее? Белиберда какая-то! – Флинн достал из внутреннего кармана флягу и выпил немного «Живительного нектара», побоявшись, что сейчас его мозги рассыплются в звездную пыль от всей этой несуразицы.

– Давай я расскажу все по порядку, с самого начала, – произнес Танат.

– Хорошо, только, пожалуйста, выражайся так, чтобы я точно все понял, – попросил Флинн, ощутив тяжесть в ногах (видимо, его тело, которое уже намеревалось распасться, начало склеиваться).

– Хольда умерла страшной смертью, – начал Танат, сцепив пальцы в замок.

– Да, я знаю, – прошептал Флинн и вздрогнул; увиденное еще долго будет сниться ему в кошмарах.

– Она попала в Чистилище, прошла все испытания, но во время последнего, когда ей пришлось вспомнить собственную смерть, что-то сломалось в ней. – Танат посмотрел на звезды над их головами и остановился. – Она восемьсот лет невыносимо страдала: ее душа горела.

– Душа? Разве душа может гореть? – удивился Флинн и тоже глянул на звезды. – Я думал, что это ипокрианские выдумки.

– Сгореть без следа – нет, не может, но огонь ненависти, который терзал душу Хольды, никто не смог погасить. Ни один психофор не был в состоянии ей помочь. Хольда страдала в Чистилище так сильно, как если бы попала в Лимб. Воспоминания иногда коварны и могут терзать человеческие души не хуже демонов. – Танат опустил голову и посмотрел на Флинна так, будто знал все его тайны. – Но однажды к ней пришел Граф Л и предложил сделку: он заберет у нее воспоминания о дне ее смерти, а она будет помогать ему соблюдать Великий Порядок.

– То есть ловить одержимых? – уточнил Флинн, чувствуя себя неуютно из-за пристального взгляда Таната.

– Да. Но если кто-то хотя бы намекнет о том, как она умерла, то все воспоминания вновь вернутся к ней. И тогда даже сам Властелин Смерти не сможет вырвать их из ее памяти.

– Почему?

– Потому что эти воспоминания уже несколько раз возвращались к ней, и с каждым разом они все глубже и глубже пускают корни.

– Тогда зачем Хольда хранит их в шкафу? Могла бы оставить свою драгоценную шкатулку где-нибудь в резиденции Смерти или на пороге Лимба, например. Короче, там, где ее точно никто не найдет.

– Она много раз пыталась избавиться от нее, но шкатулка каждый раз появляется в ее комнате вновь и вновь, – сказал Танат с отрешенным видом.

– И даже великий Граф Л оказался не в состоянии как-то решить эту проблему? – Флинн недоверчиво покосился на Таната.

– Он сказал, что в сделку входило только то, что он заберет воспоминания из ее головы, а не закинет их на другой конец Вселенной.

– Тогда почему Хольда не заключит с ним дополнительную сделку? Ну, чтобы Граф Л нашел такое местечко, откуда ее воспоминания не смогут выбраться?

– Потому что знает, что за такую услугу Граф Л попросит сделать нечто невообразимо сложное, – ответил Танат и снова посмотрел на танцующие в вышине звезды. – Настолько сложное, что она сто раз пожалеет об этом.

«Интересно, что же Граф Л попросит у меня за то, что разрешил Тайло побывать в мире живых? – с легкой тревогой подумал Флинн но, вспомнив счастливое лицо друга, улыбнулся. – А, не важно! В любом случае это того стоило».

Флинн на всю ночь попал в лапы кошмара. Ему снился один и тот же сон: он пытался вытащить Хольду из горящего дома. Подхватив ее на руки, Флинн бежал сквозь голодные языки пламени, а за его ноги обгоревшими руками цеплялись ожившие трупы. Он отбивался от них и бесстрашно продолжал свой путь. Оказавшись у двери, он сносил ее с петель и вылетал наружу. Флинн делал судорожный вдох и оглядывался: позади него валил черный дым и бесновалось неистовое пламя. Когда же он спускался с крыльца, Хольда исчезала из его рук и снова появлялась посреди дома, окруженная огнем. И Флинн никак не мог разорвать этот проклятый круг.

– До-о‐оброе-е‐е у‐у‐утро-о‐о, – пропел Божественный Енот, выдернув его из мерзких лап затянувшегося кошмара.

– Все, все, хватит завывать, я уже проснулся, – сказал Флинн, глядя на пролетающие над его комнатой кометы. Их было пять, и они как будто соревновались друг с другом, желая узнать, кто же из них быстрее.