Мертвая голова

– Я не хочу умирать, – сказала Хольда, едва сдерживая слезы, и уткнулась лицом в ноги Гюды.

– Золотце мое, знаешь, что страшнее самой смерти? – Гюда заулыбалась.

– Что? – глухо спросила Хольда.

– Каждый день ждать ее, бояться, что она вот-вот настигнет тебя. Так что не думай о смерти. Мы ведь не знаем, когда именно война постучится в наши ворота. Вдруг Хельведа предупредила нас заранее, чтобы мы успели подготовиться к ней? Ты не думала об этом? Для богов время течет иначе. Что для нас год – для них лишь краткий миг, – успокаивала Гюда, продолжая гладить Хольду по волосам.

Время остановилось, и стены быстро закрутились вокруг Флинна. Теперь он находился на крыльце дома, а впереди, вглядываясь в даль, стояли Хольда и Гюда. Он подошел ближе и внимательно посмотрел на девушку. В ее глазах была тревога.

– Ты говорила, что время для богов течет иначе и война может еще не скоро постучаться в наши ворота. – В голосе Хольды послышались знакомые стальные нотки. – Но вот, смотри! – Она резким движением указала вперед. – Эти чужаки уже здесь!

– Но мы все же успели возвести стену, – сказала Гюда, поправив серую шерстяную накидку, в которую была закутана.

– Дерево не выстоит против их оружия! – Хольда стиснула зубы. – Ты видела, как их доспехи блестят на солнце? Видела, какие острые у них мечи? У них есть всадники и лучники! Гюда, наши мужчины и часа не продержатся – все погибнут!

– С нашей стороны будут воевать не только мужчины, но и женщины.

– И что это изменит? Разве то, что земля пропитается кровью не только наших мужчин, но и наших женщин!

– Это покажет то, что мы готовы сражаться до последнего вздоха. – Гюда гордо расправила плечи. – Боги увидят, что мы остались верны им, не приняли веру чужаков, и всех нас примет в свои объятия Хельведа и отведет в Гельваллу. Там мы встретимся со всеми, кого когда-то потеряли здесь. Ты, Хольда, встретишь своих родителей, а я – своего сына и мужа.

– Я не понимаю тебя, Гюда, не понимаю!

Рассердившись, Хольда развернулась и зашла в дом. Гюда же осталась на крыльце и с безмятежным лицом посмотрела на небо.

Все вокруг опять завертелось в водовороте красок и остановилось. Флинн оказался в большом деревянном доме, внутри которого сидели дети и старики.

– Гюда, пропусти! – прокричала Хольда.

На ней были кожаные доспехи, а в руках она сжимала тяжелый меч, который вряд ли бы смогла занести над головой.

– Хольда, не сходи с ума, я не пущу тебя на поле боя, ты не умеешь сражаться, ты сразу же погибнешь, – сказала Гюда, заслонившая собой входную дверь.

– Лучше погибнуть со всеми в бою, чем ждать здесь! – тяжело дыша, воскликнула Хольда. – Эти чужаки уже месяц держат нас в осаде, Гюда, месяц! И за этот месяц никто не пришел нам на помощь! Все остальные деревни либо сожжены, либо подчинились чужакам и приняли их веру. Нам никто, кроме нас самих, не поможет! Никто! Остались только мы, поэтому дай мне выйти, дай мне сразиться за наших богов!

– Прекрати немедленно, глупая девчонка! – вдруг прорычала Гюда и силой отняла у Хольды меч. – Поверь, Хельведа всех нас заберет в свой час. Не торопи свою смерть.

– Я не хочу медленно умирать от голода, Гюда, не хочу, лучше умереть быстро! – завыла Хольда.

– А раньше ты вообще не хотела умирать, – заметила Гюда, и ее голос снова стал мягким, убаюкивающим. Она воткнула меч в деревянный пол. – Девочка моя, ничего не бойся. Мы еще не проиграли.

– Проиграли, Гюда! Мы проиграли с самого начала, но не хотели признавать этого! – прокричала Хольда и упала на колени.

– Гюда, – раздался слабый голос, – а что эти чужаки хотят от нас?

– Они хотят забрать самое ценное, что у нас есть, Катла, – ответила Гюда, присев рядом с Хольдой.

– Они хотят забрать наши жизни? – спросил мальчик, сидевший рядом с маленькой Катлой.

– Нет, Ингви, они хотят забрать нашу свободу, – сказала Гюда. – А жизнь без свободы – хуже смерти, запомни это.

Тьма упала откуда-то с потолка так быстро, что Флинн не успел удивиться, и вскоре зажглись свечи, озарившие все тот же большой дом.

– Сейчас бы поесть, – пролепетала Катла. – Как хочется пирога с черникой.

– А я бы согласился и на краюху хлеба, – вздохнул Ингви.

– Эй, вы почему не спите? – поинтересовалась Хольда, переодевшаяся в белое платье. Она сидела на полу, поджав под себя ноги.

– Мы кушать хотим, – захныкала Катла.

– А вот если бы вы уснули, то кушать бы вам не хотелось, – сказала Хольда и, вздрогнув от холода, накинула на себя коричневое одеяло.

– Когда я сплю, я вижу еду. И голод от этого только усиливается, – признался Ингви.

– Спите! – полушепотом приказала им Хольда.

Она встала и, обходя спавших на полу стариков и детей, подошла к Гюде, которая стояла у окна.

– Ну? Что там? – тихо спросила Хольда.

– Еще не знаю, сигнала не было, – ответила Гюда, вытянув шею. – Иди спать, Хольда, иначе совсем сил не будет.

– Разбудишь, если будут какие-то вести.

– Да, конечно. Добрых снов, Хольда.

– Мои сны давно перестали быть добрыми, – прошептала Хольда, опустив голову.

И тьма снова упала откуда-то сверху, и снова зажглись свечи, но теперь их слабые огоньки еле освещали дом.