Мертвая вода. Смерть в театре «Дельфин»

– Если он знал комбинацию и замыслил воровство, – произнес Найт, снова опускаясь в кресло, – точно не назвал бы ее тебе.

Присутствующие согласно забормотали.

– И главное, – указал Гарри Гроув, – ты ведь и сам не знал точно, Чарли, что правильно подобрал число? – Он улыбнулся Рэндому. – Пробовал? Пытался доказать, Чарльз? Пробовал замок? До того, как разместили сокровища?

Рэндом напрягся, как будто собирался ударить Гроува, затем поджал губы и повернулся к Аллейну:

– Я не верю, что Тревор открывал сейф, соответственно я уверен, что он не убивал Генри Джоббинса.

– Ты понимаешь, что означают твои слова, Чарльз? – спросил Уинтер Моррис.

– Полагаю, что да.

– Тогда, похоже, у тебя странное представление о лояльности к коллегам.

Наступившее молчание нарушил великолепный голос Маркуса Найта.

– Может, я не слишком проницателен, – сказал он, привлекая внимание аудитории, – но я не вижу, куда ведет заявление Чарльза. Если, как выяснило следствие, мальчик не уходил из театра, если театр был заперт, и только у Хокинса были ключи от служебного входа, то как, черт побери, мог войти кто-то еще?

– Может, кто-то оставался в зале? – спросила вдруг Дестини. – Ну, знаете, затаился в засаде?

Перегрин покачал головой.

– Швейцары, билетеры, Джоббинс и помощник режиссера проводили тщательный осмотр после каждого спектакля – в зале и в фойе.

– Ладно, а может, убийца – Хокинс? – сказала Дестини, словно они обсуждали детектив. – Об этом кто-нибудь подумал? – обратилась она к Аллейну, который счел за благо не отвечать.

– Ну, не знаю, – не унималась Дестини. – А кто это может быть, если не Тревор? Вот о чем нужно спросить себя. Пусть я и не могу объяснить, и говорите что хотите, но важен мотив… – Она замолчала и скорчила гримаску Гарри Гроуву. – И не смейся! Вот представьте… только представьте, что это был мистер Кондусис.

– Девочка моя…

– Дестини, ну право…

– Да ради бога, милая…

– Понимаю, что звучит глупо, – сказала Дестини, – но никто, похоже, больше ничего не может придумать, а он, в конце концов, был там.

III

После слов Дестини наступило такое мертвое молчание, что Аллейн слышал, как шуршит карандаш по блокноту Фокса.

– Вы хотите сказать, мисс Мид, что Кондусис был в зале? Не за кулисами?

– В зале! В правой верхней ложе. Я заметила его еще в свой первый выход. Я ведь тебе сказала, Чарльз, помнишь, когда ты меня поддерживал? «Я вижу бога, – сказала я, – в правой ложе».

– Мистер Моррис, вы знали, что мистер Кондусис в зале?

– Нет, не знал. Но правая ложа закреплена за ним навечно, – сказал Моррис. – Он может ею пользоваться, когда пожелает. Приглашает туда друзей и иногда, насколько я знаю, сам захаживает. Хотя нам не сообщает. Не любит шумихи.

– Никто не видел, как он пришел или ушел?

– Мне об этом неизвестно.

Гертруда Брейси громко сказала:

– Думаю, наш таинственный господин У. Г. стал любимым персонажем нашего патрона. Совсем шекспировская ситуация, как говорят. Возможно, ему по силам пролить свет.

– Моя милая Герти, – весело сказал Гарри Гроув, – в самом деле, постарайся держать буйную фантазию в разумных пределах. Мисс Брейси, – продолжил он, повернувшись к Аллейну, – имеет в виду тот известный факт, что мистер Кондусис любезно рекомендовал меня администрации. Я однажды сослужил ему небольшую службу, и он оказался так любезен, что проявил признательность. Я понятия не имел, что он в зале, милая Гертруда, пока не услышал, как ты шепчешь об этом на груди Короля-Дельфина в конце первого акта.

– Мистер Найт, – спросил Аллейн, – а вы знали, что мистер Кондусис там?

Найт, глядя прямо перед собой, произнес преувеличенно четко, словно публичное оскорбление:

– Это очевидно.

Дестини Мид, точно так же, не глядя ни вправо, ни влево, четко ответила:

– Лучше поменьше об этом.

– Несомненно, – свирепо согласился Найт.

Она засмеялась.

– Да, но… – начал Уинтер Моррис и замолк. – Ерунда, отставить!

– Да и какая разница! – Джереми Джонс так долго молчал, что его неожиданная реплика вызвала легкий шум.

Аллейн выпрямился во весь свой значительный рост и вышел на середину комнаты.

– Что ж, – сказал он, – мы получили кое-что полезное от совместной дискуссии. Я попрошу инспектора Фокса прочитать его заметки. Если кто-то сочтет необходимым внести изменения, сообщите.

Фокс прочитал записи; никто не возразил ни слова. Когда он закончил, Аллейн обратился к Перегрину:

– Полагаю, вы хотите поговорить с труппой.

– Уже можно? Спасибо.

Аллейн и Фокс отошли в дальний угол офиса. Труппа, вовсе не стесняясь близости полиции, дружно подтянулась к Перегрину, который рассказал, что Тревору Веру предстоит обследование и репетиция его сцен состоится утром.

– Всех занятых жду к десяти часам. И еще: по поводу прессы. Нужно соблюдать величайшую осторожность, да, Уинти?

Уинтер Моррис немедленно включил деловую манеру – он знал, как тактично управлять актерами. Разумеется, никто не хочет, чтобы в прессе появлялись всякие нехорошие истории. Начнется травля. Ему самому звонят непрерывно. И ответ один: сожаление – и никаких комментариев.