Мертвая вода. Смерть в театре «Дельфин»

Детектив постучал, а когда никто не ответил, распахнул дверь и вошел. Перед ним открылась немая сцена, как будто поставленная специально для него. Мисс Эмили, очень бледная и величественная, застыла перед камином, поддерживаемая Дженни. Маргарет Бэрримор, прижав ладони ко рту, стояла слева – Аллейн едва не ударил ее дверью, входя. Главное место в композиции занимали трое мужчин: майор Бэрримор, прямо по центру, с широко расставленными ногами и раскрытым ртом, куда стекала кровь из разбитого носа; доктор Мэйн перед ним, хмуро глядевший на свою ухоженную руку с разбитыми костяшками; и между ними взъерошенный Патрик, словно рефери, только что остановивший схватку. В камине блестело разбитое стекло, гремевшая музыка немилосердно терзала уши.

Все повернулись к вошедшему, словно приглашая его разгадать задуманное ими слово.

– Можно это выключить? – спросил Аллейн.

Дженни повернула ручку. Воцарилась оглушающая тишина.

– Я включила, чтобы заглушить крики, – объяснила девушка.

– Мисс Эмили, не хотите ли присесть? – предложил Аллейн.

Та послушно опустилась в кресло.

– Возможно, остальные тоже сядут?

Доктор Мэйн нетерпеливо хмыкнул и отошел к окну. Бэрримор обсосал свой ус, ощутил кровь и достал носовой платок. Аллейн придвинул стул, и майор, едва державшийся на ногах, буквально упал на него. Виски от него несло сильнее обычного. Миссис Бэрримор перешла поближе к доктору Мэйну. Дженни присела на подлокотник кресла мисс Эмили, а Патрик – на край стола.

– Итак, – проговорил Аллейн, – что здесь произошло?

Секунду-другую все молчали, потом Дженни сказала:

– Я попросила вас прийти – наверное, лучше мне и объяснить.

– Вам лучше придержать язык, – пробурчал Бэрримор сквозь окровавленный платок.

– Довольно, – угрожающе повысил голос Патрик.

– Прошу вас, – обратился Аллейн к Дженни.

– Попробую. Итак… Я зашла пожелать мисс Эмили доброй ночи. Патрик ждал внизу, если не ошибаюсь. Да?

Юноша кивнул.

– Мы с мисс Эмили немного поговорили. Я уже собиралась попрощаться, когда… когда вошла миссис Бэрримор.

– Дженни, нет! Не надо! – прошептала та.

– Пусть говорит, – спокойно промолвила мисс Эмили, – так будет лучше.

– Патрик? – вопросительно произнесла девушка.

Тот поглядел на мать и все же решился:

– Думаю, надо все рассказать. Только факты, Дженни.

– Хорошо. Миссис Бэрримор была взволнована и – мне так показалось – напугана. Вид у нее был больной. Она попросила разрешения посидеть с нами немного, и мисс Эмили, конечно, ей не отказала. Мы почти не разговаривали – во всяком случае, не обсуждали ничего важного.

– Мисс Прайд была очень добра, – поспешно вставила Маргарет Бэрримор. – В последнее время я неважно себя чувствую. Я была около ее номера, когда у меня вдруг закружилась голова, поэтому и вошла.

– Как врач миссис Бэрримор, – вмешался доктор Мэйн, – я настаиваю, чтобы ее не беспокоили расспросами. Она действительно нездорова.

Он подвинул стул и тронул ее за руку.

– Присядьте, Маргарет.

– «Как врач миссис Бэрримор», – повторил ее муж с усмешкой. – Потрясающе! Просто великолепно!

– Вы не продолжите, мисс Уильямс?

– Да. Хорошо. В общем, мы сидели втроем. Потом пришел доктор Мэйн проведать мисс Прайд. Он осмотрел порез у нее на шее и сказал нам, что завтра, скорее всего, погода вряд ли будет подходящей, чтобы пересечь пролив. Он и миссис Бэрримор уже собирались уходить, когда появился майор Бэрримор.

До этого момента Дженни говорила ровным тоном, но теперь осеклась и перевела взгляд на мисс Эмили.

– Вот тогда… тогда… все и началось. Я…

Мисс Эмили совершенно хладнокровно закончила за нее:

– В общем и целом, мой дорогой Родерик, произошел скандал. Майор Бэрримор высказал некоторые обвинения. Доктор Мэйн вмешался. Накал чувств достиг предела, и стороны обменялись ударами. Я посоветовала Дженни обратиться к вам за помощью. Ссора продолжалась. Миссис Бэрримор закричала, и на сцене появился мистер Патрик. Ему, однако, не удалось остановить происходящее, и после возобновления боевых действий майор Бэрримор оказался на полу. Собственно, схватка на этом прекратилась, хотя шуму все еще было много. Тогда и пришлось задействовать радио. Потом вошли вы.

– Все случилось именно так? Возражений нет?

Ответом ему было молчание.

– Думаю, вам стоит понять еще кое-что, – заметил доктор Мэйн. – То, что здесь произошло, ни малейшим образом не связано с вашим расследованием. Это в высшей степени личное дело и таким должно остаться. Полагаю, вы согласны? – добавил он, переведя взгляд на Патрика и затем, с отвращением, на майора.

– Разумеется, – коротко ответил юноша.

Аллейн повторил свой стандартный ответ на подобные аргументы:

– Уверяю вас, если так, я буду рад забыть обо всем увиденном. Однако сначала, боюсь, мне нужно удостовериться.

В дверь постучали, и он открыл. Прибыли Фокс, Бэйли и Томпсон. Аллейн пригласил первого войти, а остальных попросил подождать снаружи.

– Инспектор Фокс, – пояснил он, – работает со мной по этому делу.

– Добрый вечер, леди и джентльмены, – поздоровался полицейский, получив в ответ настороженные взгляды.