Мертвец из Лерута

“Хозяин этого сброда разглядел свет в сосудах. Как не кстати”.

– Эти зелья и бумаги я похитил. Я не алхимик, а один из вас! Спросите Василиска, скажите, что моё имя Марлоу. Он знает меня!

– Марлоу? – звучит другой, юный голос.

Удивленный и тонкий.

– Да… – юноша оборачивается. – Прошу, госпожа мыслящая, поверьте мне. Мы на одной стороне.

Парень не успевает сказать что-то ещё в свою защиту, как мертвецы обступают его плотным кольцом. Один из них рявкает:

– Может твои слова и правда… До тех пор, пока они не подтвердятся, будешь пленником.

Марионетки замирают у самой кромки воды. Все они разных возрастов и телосложения, но непременно мужчины. Что мыслящие, что их куклы – женщин среди них очень мало.

– Хорошо, давайте так. Только прошу, свяжитесь с Советом поскорее. Это, – Марлоу хлопает по своей ноше, – важно.

– Отдай! – тянет руки тот же мертвец.

Юноша вынимает из сумки первый попавшийся флакон и поднимает так, чтобы все его видели.

– Что мешает тогда убить меня? Так не пойдёт. Я буду пленником, но вещи останутся при мне… или никому не достанутся!

“Одного плетения недостаточно, чтобы точно определить зелье. Пусть бы она поверила мне!”

В ответ мертвецы начинают порыкивать и дёргаться.

“Так плохо отделяет свои эмоции от марионеток? Или она неопытна, или слишком к ним прикипела. В любом случае, её эмоции сохранились в посмертии, даже усилились. Это нужно учесть”.

– Мне это не нравится! – выдаёт одна из кукол, подтверждая мысли раненого.

Юноша мягко улыбается.

– У меня стрела в спине, я не могу нормально двигаться и использовать Дар, – увещевает он. – Я никуда не денусь, клянусь. Взгляни на меня, на нити. Мои слова – правда, неужели ты не чувствуешь?

В темноте раздаётся шлёпанье. Бледная девчонка останавливается метрах в пятнадцати. Она выглядит моложе юноши на пару лет, хотя с мыслящими такая оценка несостоятельна. В глаза бросается худое тельце и ком темных волос. Ярким пятном во мраке сияют алые глаза, огромные и дикие.

Мыслящая сверлит взглядом юношу, а после выдаёт чуть хрипло:

– Да. Ты правда… испорчен. Идём!

С этими словами кольцо мертвецов сдвигается, вынуждая сойти с дороги. Вода поднимается до колен. Ноги вязнут в склизкой земле, проваливаясь в размытое дно. С трудом удерживая равновесие, Марлоу поглядывает в сторону отравленной топью особы.

Она держится сбоку от процессии, легко скакая босыми ножками по воде, словно в её роду отметились водомерки.

– Что ты решила? – спрашивает напрямую путник.

Девушка щурится.

– Нельзя, чтобы нас видели…

“Верно, мыслящим запрещено нарушать границы. Что же ты тогда здесь забыла?”

– Разве здесь часто бывают люди?

– Нет… но, скоро будут, – выдаёт небольшую зацепку восставшая.

– Я могу помочь?

Шаги останавливаются. Незнакомка внимательно смотрит на пленника. Медленно, не поднимая ног из воды, она обходит его. Остановившись с противоположной стороны, она восклицает:

– Иди. Пока ещё ничего не решено!

Марлоу кивает.

“Значит и в моей смерти она ещё не утвердилась. Уже хорошо”.

В молчании они около получаса идут на северо-восток. Понимание направления помогает сохранять спокойствие в этой щекотливой ситуации.

Конвой выводит пленника к небольшой полянке. В центре из воды торчит округлая кочка. Мертвецы загоняют юношу на неё и плюхаются в воду вокруг. Алые глаза не моргая следят за целью.

– Сиди смирно и жди, – сипит один из охранников.

После этих слов девчонка исчезает в лесу.

“Если бы мой переход на ту сторону не застрял на середине, я бы смог захватить этот отряд сейчас”, – он обводит застывшие физиономии и вздыхает.

Хозяйка не торопится. На мгновение парень прикрывает глаза, как слышит шум.

– Эй! – восклицает он мертвецам, и те отодвигаются на прежние позиции.

“Похоже, придётся обойтись без сна”, – думает Марлоу.

Время еле тянется. Наблюдая за недвижимой охраной, юноше кажется, что оно и вовсе стоит. От скуки он пробует снова достучаться до Дара…

“Словно я вот-вот ухвачусь, но в последний момент сила ускользает из рук. Какое гадкое ощущение!” – от очередной неудачи настроение вконец портится.

Девушка возвращается только на рассвете. Заметив бледную фигурку, Марлоу улыбается.

“Что бы она не решила – всё лучше ожидания”.

Мыслящая спокойно подходит к кругу мертвецов и, опёршись о плечо одного из них, резво взлетает на холм. Под цветущим розовым и жёлтым небом их лица оказываются слишком близко.

Некогда густая и блестящая копна волос тёмной паклей лежит на тоненьких плечах. Пряди-сосульки тают, стекая мутными ручьями вниз по платью. Некогда светлая одежда истрёпана, а узоры-обереги, что шли по краям, едва читаются.

Мыслящая худа и бледна, отчего кажется совсем юной.

“Только у детей редко встретишь такой огонь во взгляде”.

– Что стало известно? – спокойным голосом спрашивает Марлоу.

Девушка улыбается, отчего на щеках появляются очаровательные ямочки. И хоть радость ей к лицу, синева кожи не позволяет забыть о сути собеседницы.

– Твоя правда. Ждут тебя там…

Мгновение девушка размышляет, а после подбирается ещё ближе.

– А ты можешь остаться тут? – тянет она, наклонив голову. – Ну пожа-алуйста!