Мертвец из Лерута

– Одежду выдам, а с остальным беда. Устрой его у слуг пока. А то с этим бардаком хорошо если к вечеру вещей дождётесь, – бросает он стражнику.

– Эй, – Вако выставляет вперёд руку. – Неужели нет у тебя ни одного свободного лба для такой работы? Меня пост ждёт.

– Пост? Тебя-то? – ответственный за снабжение выгибает бровь. – Хотя, и впрямь, одежка еле налазит, – Вако шумно выдыхает, невольно поджимая живот. – Это не обсуждается.

Когда парню приносят его свёрток, солдат снова уводит его в другое место. На этот раз почти к самому выходу из лагеря. Ещё ночью парень заприметил из лесу эту длинную палатку. Именно около неё и останавливается сейчас Вако.

Мужчина по-хозяйски откидывает ткань копьём.

– Подь сюда! – подзывает он юношу.

Парень ловко подныривает под древком. Здесь светло и бедно, в сравнении с жильём главы лагеря. По всему периметру стоят ряды ящиков в перемешку с соломенными матрасами. Большинство с деревянной основой, но есть и те, что расстелены прямо на земле. Мебель так жмётся друг к другу, что ширины прохода едва хватает, чтобы двигаться.

– Эвелин, голубушка! – восклицает стражник.

Он раскидывает руки, отчего оружие цепляется за один из матрасов.

– О, Великий Светоч, – восклицает женщина из другого конца палатки. – Аккуратнее!

Особа торопится к ним, но спина Вако не даёт возможности её разглядеть.

– Что ж вы так их понатыкали… – бурчит солдат.

Он смещается в боковой проход и становится вполоборота.

– Привёл тебе подспорье, знаю же, как тут нынче тяжело с рабочей силой, – пухлое лицо расплывается в улыбке.

– Как великодушно, с твоей стороны. И что же, ты сам распорядился? – спрашивает незнакомка, невысокая и крепкая.

Её возраст серебром блестит в густых волосах и украшает лучиками морщинок уголки глаз. Открытая поза и мягкий голос сразу предлагают ей довериться. Один взгляд на неё, и в памяти всплывает аромат яблонь, росших около дома.

– Ну, окончательное слово было за Этим, – Вако многозначительно возводит глаза к потолку. – Но, не без моего участия!

Со смешинкой в глазах женщина обращается к юноше:

– Как твоё имя?

–…Джай.

– А меня можешь звать главной служанкой, либо просто Эвелин, – кивает она и смотрит на стражника. – Какие-то наставления?

– Наставления… хм, – взгляд Вако мечтательно устремляется к выходу.

– Господин Оллрик наказал мне вернуться к нему, когда обустроюсь… – вмешивается Марлоу.

– Что ж. Не стоит заставлять его ждать, – Эвелин приглашающе указывает рукой. – Идём, я тебе всё объясню…

– Слушай, а ты сам дойдёшь? – вдруг спрашивает стражник. – А то у меня дел невпроворот.

– Конечно, я помню дорогу, – кивает юноша.

“Как раз получше осмотрюсь”.

Эвелин вздыхает спокойнее, когда стражник отправляется восвояси.

– И угораздило тебя якшаться с Вако. Сколько помню, за просто так он ничего не делает… – главная служанка пытливо смотрит, ожидая ответа.

– Не имею понятия… – Джай мягко улыбается. – Мне показалось, что он хороший человек…

– Ох, – Эвелин останавливается у одной из лежанок. – Все люди хорошие, только где-то глубоко внутри… – она заглядывает в ящик около изголовья. – Так. Будешь спать здесь. Только тебе нужно будет всё перестелить и в стирку отнеси…

– Она чья-то? – уточняет парень.

– Уже нет, – коротко качает головой Эвелин.

Тут её зовут со стороны входа.

– Так. Давай, это все потом. Сейчас переодевайся и к главе лагеря. Шустро, – бросает она на ходу.

– Хорошо, – шепчет юноша ей в спину.

С подозрением он осматривает предоставленное место. На языке чувствуется привкус чего-то подгнившего и вместе с тем сладкого. Парень оглядывается. Уже красными глазами он изучает лежак.

“Тот, кто жил здесь раньше, болел, причём, чем-то серьёзным, – взгляд скользит по остальной части помещения. – Странно, что зараза не уцепилась за соседей”.

Он стоит с минуту, а после берётся за одежду.

Как слуге, ему полагаются простые сорочка и штаны, темный котт и тёплый плащ. Марлоу быстро переодевается, и только когда дело касается перчаток, замирает.

“Не стоит выделяться, перетерплю”, – говорит он сам себе, и кладёт их рядом с остальными вещами.

После этого новоявленный слуга покидает палатку. Он бродит по лагерю не меньше получаса, но так и не находит ничего необычного.

“По крайней мере, теперь я знаю, что здесь где находится”, – заключает он и поворачивает к шатру главы.

– День добрый…

– Видали и лучше, – огрызается один из караульных.

Марлоу пожимает плечами и проходит дальше. Оллрик всё также сидит за столом и водит пером по бумаге.

– Иди в правый проём, – бросает он, не прерывая письма.

Обогнув резную ширму, Марлоу попадает в комнату, заполненную доверху всякой утварью. Света свечей из кабинета не хватает, чтобы рассмотреть вещи подробнее.

– Будешь моим слугой работать, – стул выезжает из-за стола, – подавать пищу, носить бумаги и выполнять прочие бытовые хлопоты.

“Отлично, не нужно будет выдумывать предлог, чтобы осмотреть шатёр”, – скупо улыбается Марлоу, а вслух замечает:

– Благодарю, господин. Правда, я серебра столового никогда не видел.

– Сервировку повара сделают. Я прекрасно понимаю, кто на что способен, – Оллрик останавливается рядом с юношей.