Мертвый город

— Нет, не обойдётся. Дурной пример заразителен. Так что в ж… милосердие: если хочешь сохранить коммуну, придётся делать именно так.

* * *

На обратном пути мы напоролись на дружинников.

Нет, это был не патруль. Двое дружинников, как обычно, в хороших полушубках, с повязками и карабинами, клеили на подъезд какие-то бумажки.

Мы на них именно напоролись: шли без дозора, кучей, после Любы у всех смятение чувств, даже у Стёпы. Завернули за угол, и вот они, у первого подъезда, в нескольких шагах.

Вид у дружинников был мрачный, как будто они только что похоронили кого-то из близких. Покосившись на нас с неподдельным безразличием, они поздоровались с Нинелью и Андреем Фёдоровичем, доклеили свои бумажки и молча удалились.

Что это было?! Тут трое чужаков со стволами — и никакой реакции? Вот это новости!

— Что-то у них там случилось, — сделал вывод Андрей Фёдорович. — Видно, что пацаны маленько не в себе.

Подошли к подъезду, почитали два свежих объявления.

Первое. Завтра в десять утра в гипермаркете на Предмостной и в четырёх других крупных магазинах города будут раздавать продукты. Принцип «за того парня» не работает, только каждому «в одни руки», по предъявлению документа, удостоверяющего личность.

Реакция была классической и синхронной: все дружно разинули рты и в немом ужасе уставились на Стёпу.

— Так, и чего смотрим? Это не я придумал, — растерянно пробормотал Стёпа.

— Но ты тогда сказал, перед библиотекой…

— Да я всего лишь озвучил возможный сценарий развития событий!

Вторая новость тоже не подкачала.

Сегодня в полдень на центральной площади состоится казнь троих дружинников, обвиняемых в пособничестве террористам. Внизу была приписка: ваши соседи гибнут из-за каких-то пришлых негодяев, у вас есть шанс спасти их (соседей) и одновременно заработать триста суточных пайков! Просто внимательно смотрите по сторонам и при обнаружении чужаков сообщите в ближайшую комендатуру. Если это окажутся диверсанты, вы немедленно получите вознаграждение.

— О как! — удивился Андрей Фёдорович. — Видать, совсем плохи дела у них, если уже Дружину начали вешать.

— Цены растут, — заметил Юра. — Ещё вчера давали девяносто паек.

Тут меня как током пробило:

— Ребята… Это же Никита! Никита и двое его бойцов, без вариантов, больше некому!

Далее последовала напряжённая дискуссия. Я собирался немедленно идти на площадь, Нинель и Андрей Фёдорович меня поддержали, Юра сомневался, стоит ли это делать, а Стёпа был настроен решительно против.

— Итак, «совесть нации», ты собираешься сдаться и таким образом спасти Никиту?

— Нет, не собираюсь.

— А тогда за каким чёртом мы туда попрёмся?

— Ну… В общем, мне нужно там быть.

— Нет, твоё личное «нужно» сейчас не работает. Мы выполняем задачу. Так что соберись и мотивируй хотя бы коротко, в двух словах.

Я призадумался.

«В двух словах»… Как в двух словах выразить ту бурю чувств, что сейчас свирепствовала в моей промороженной душе, ослабевшей от недоедания?

Никита мне никто, это факт. Но вслушайтесь: «Его повесили ИЗ-ЗА ТЕБЯ!!!» Нормально? Да от меня после этого отвернутся все, кого я тут знаю и кто мне дорог. Катя так вообще проклянёт, как узнает. А сам я, один на один с собой, внутри себя, когда уже наконец-то выберусь из этого Хаоса, что я буду чувствовать, зная, что из-за меня повесили троих ни в чём не повинных людей?!

Зачем мне сейчас на площадь — ума не приложу. Но я должен быть там. Хотя бы для того, чтобы видеть, как всё это будет происходить.

Однако Стёпе плевать на эмоции, душевные метания и прочие сантименты. Его интересует только целесообразность того или иного действия и польза для Глав-Зад.

И кстати, я таки углядел некую целесообразность в том, что будет происходить на площади.

— Там возможны коллизии.

— Какие коллизии?

— Ты видел, какое настроение у дружинников?

— Да, видел. А какое нам дело до настроения дружинников?

— Большое дело. Видишь ли, все мероприятия Хозяев в этом городе осуществляют дружинники. А они сейчас, как верно заметил Андрей Фёдорович, «маленько не в себе». Почему они «маленько не в себе», надо объяснять?

— Так, секунду… — Стёпа наморщил лоб, сосредоточился и озвучил суть ситуации: — Я так понял, что дружинников тут вешают впервые. Верно?

— Верно.

— Если все мероприятия обеспечивает Дружина, то и на казни их будет — пруд пруди. Взять хотя бы оцепление.

— А ещё на площади центральная комендатура, — подсказал Андрей Фёдорович. — Там где раньше милиция была.

— Угу… То есть на казни будет присутствовать целая толпа мрачных дружинников из центральной комендатуры, которые… хмм… «немного не в себе».

— Совершенно верно.

— И это у них первый опыт, когда на их глазах будут вешать их товарища…

— И авторитетного, скажу я вам, товарища! — поддержал я. — Командира взвода, между прочим. Душу компании, можно сказать.

— Так… Уже интересно! Площадь далеко?

— Двадцать минут.

— Что ж, пошли поглазеем на казнь…

* * *

Жилых домов, окна которых выходят на центральную площадь, было всего три, все остальные — административные здания.