Мертвый город

Лошади были глупыми, Нэнси хотелось над ними смеяться, но она не могла. В теории она очень хорошо понимала психологические и эмоциональные причины смеха, но смех был для людей, еще один симптом недостатка в них серьезности, их так легко можно было отвлечь. Члены коммуны могли притвориться смеющимися, чтобы их можно было принять за людей, которых они заменяли, но смех никогда не отвлекал их от обязанностей, от их смертоносного крестового похода. Смеющиеся или не смеющиеся, люди были невнимательными, неаккуратными, озабоченными, рассеянными болванами, не лучше лошадей.

Некоторое время она притворялась смеющейся, старательно практиковалась, так что если бы когда-либо ей потребовалось притвориться веселым и рассеянным человеком, она звучала бы убедительно. Взмах метлы, писк колесиков, скрип сиденья стула, шелест и сопение ветра, и ее смех, и снег, парящий вниз и исчезающий в воздухе, и наблюдающие лошади, глупые лошади, которых так легко развлекать.

Глава 44

Являясь любителем истории и традиций, Эддисон Хок никогда не боялся перемен. Подчас с недоверием относился к причинам, стоявшим за некоторыми из них, часто не был уверен в их важности, но не боялся. До сих пор. Копии людей, штампующиеся в лабораториях, наноживотные, мгновенно поглощающие своих жертв… Это будоражащее видео, снятое одним из Всадников, казалось основанием для страха, что если в Рэйнбоу Фоллс не начался конец человечества, если эту битву можно выиграть, то победа будет недолгой, и конец начнется где-то еще, врагами станут эти создания более позднего поколения или нечто другое подобное постчеловеческое, только еще хуже.

Он не знал, как относиться к Девкалиону. Он был связан с именем Франкенштейна, а вот с людьми из дома Сэмплзов и сотрудниками KBOW это имя связано не было. Так как он был редактором и издателем, осведомленность была его бизнесом, его жизнью, но он страдал от информационной перегрузки.

Когда он услышал, что они забрали дюжину самых маленьких детей Всадников — возрастом от четырех до одиннадцати лет — в дом Эрики, он подумал, что это, должно быть, привлекательная и сдержанная женщина, с которой он встречался на дне открытых дверей «Пекарни Джима Джеймса». Он не знал другой Эрики в Рэйнбоу Фоллс. Он вызвался пойти с Девкалионом и остаться с Эрикой, чтобы помочь ей управляться с этими детьми и другими, которых привезут позже.

Дети сидели на скамейках в задней части грузовика, Эддисон с Девкалионом ехали спереди. Он так понял, что гигант знал кратчайшую дорогу, путь вокруг блокпостов, но этот режим перемещения — телепортация? — был точно таким же беспрецедентным, как и все остальное в этот день. Когда Девкалион ехал вдоль подъездной дорожки Сэмплзов по направлению к улице, он сказал что-то о стреле времени, неопределенной на квантовом уровне, что каждый момент содержит и все прошлое, и все будущее. И когда они повернули налево, на улицу, они также тотчас свернули на подъездную дорожку Эрики, в четырех милях к северу от города, и припарковались у парадного крыльца дома.

Явно осознав, что Эддисон так потрясен, что не может двигаться, Девкалион сказал:

— Вселенная зародилась из невыразимо плотной точки материи, которая была настолько же мыслью — идеей — как и веществом. После большого взрыва, после расширения вовне по всем направлениям, через эти миллиарды лет материальная точка превратилась во Вселенную, какой мы ее знаем. Но на фундаментальном уровне, из-за того, что все время — настоящее в каждый момент времени, Вселенная все еще является материальной точкой, она одновременно и эта точка, и все, что содержится в ней с момента, как она расширилась в то, чем стала. Вселенная одновременно и огромная, и весьма крошечная — точка, и в этой точке все места — одно и то же место. Дом Сэмплзов в одном шаге от загородного дома Эрики, который в одном шаге от Гонконга, который, в свою очередь, в одном шаге от Марса. Просто нужно знать, как жить в действительности Вселенной в обоих состояниях, в которых она существует.

Хотя Эддисон был человеком слов, пару мгновений он не мог придумать, что сказать. Затем произнес:

— Я выведу детей из кузова.

Эрика ждала их на крыльце. Когда Эддисон вел детей к крыльцу, она выглядела удивленной — и, как ему показалось, вроде бы обрадованной — его появлению.