Мертвый город

Когда они оказываются рядом с нами, Роберт бросается вперед и с такой силой заключает Эмми в свои объятия, что, кажется, сейчас просто раздавит ее. Она обнимает его; ее глаза закрыты. Оба они молчат.

Это почему-то причиняет мне боль, и она становится лишь сильнее, когда Макс тоже заключает меня в объятия. Это кажется странным, каким-то неправильным, и я вырываюсь из его рук.

Эмми уже отпустила Роберта и смотрит на меня.

– Нам нельзя оставаться здесь, – говорит она. – Вторая машина тоже может взорваться.

– Что, черт возьми, происходит? – спрашиваю я, сама не представляя, обращаюсь ли к Эмми, к кому-то другому или к самому городу.

– Не знаю, – отвечает та. – Сперва нам надо перебраться в безопасное место. А потом уж подумаем над этим.

Она убирает волосы за уши и смотрит на Роберта; тот кивает.

Я слышу подозрительные звуки, доносящиеся из недр горящего автомобиля.

Мне неизвестно, из-за чего произошел взрыв. Я знаю только, что хочу убраться как можно дальше от пылающей груды металла, чтобы нас отделяли от нее несколько рядов домов. Я слышала где-то, что опаснее всего не огонь, а взрывная волна – именно она превращает внутренние органы в труху.

Но мне сейчас некогда думать об этом.

Эмми начинает бежать, и я бросаюсь за ней.

Эльза

– Эльза! – звучит голос Дагни у нее за спиной. Она колеблется и в какой-то момент даже собирается сделать вид, что не услышала ее, но в конечном итоге любопытство берет верх, и она поворачивается.

Дагни, как обычно, одета чересчур броско для обычной прогулки по их захолустью; на ней узкая юбка и эффектная брошь у горла. Темная помада немного залезла за уголок рта. В молодости она считалась первой красавицей городка и, конечно, до сих пор еще очень фасонистая, но годы наложили свой отпечаток и на нее. У них с мужем нет детей, и, насколько понимает Эльза, вовсе не из-за отсутствия желания иметь их. Такая беда тоже не проходит бесследно, наверняка отражаясь на внешности, – и, возможно, именно поэтому Дагни сегодня выглядит как красивая ваза из хрупкого фарфора.

– Добрый день, – говорит Эльза, когда та догоняет ее. – Как дела?

Дагни делает жест рукой в направлении холодного серого неба. Оно скорее февральское, чем июньское.

– Ну, ты же видишь, погода просто ужасная, – отвечает она таким тоном, словно данная проблема касается не всего города, а в первую очередь ее лично. – А как ты сама?

Эльза не знает, что сказать на это. Не рассказывать же, что младшая дочь отказывается разговаривать с ней, муж пьет, а старшая девочка находится на расстоянии в тысячу километров и лежит в постели, мучимая токсикозом, но она не может поехать и помочь ей, поскольку не осмеливается оставить свою подопечную одну даже на пару дней. Поэтому Эльза немного медлит с ответом.

– Хорошо, – говорит она наконец. – Просто хорошо.

– Ты не видела собаку Аксельссонов? – спрашивает Дагни. У Эльзы возникает опасение, что ей не отделаться от нежданной компании до самой хижины Биргитты.

– Нет, – отвечает она. – А должна была?

Дагни качает головой.

– Их псина сбежала несколько дней назад, – говорит она. – Во всяком случае, если верить им. Лично я думаю, что у нас в лесу появился медведь.

– Медведь?