Я знаю, где видела раньше похожие изображения. Выполненные топорно, словно рукой ребенка, хоть это и не так.
Я заметила таких же человечков сегодня утром (а ведь как будто вечность прошла!) на столе Убогой Гиттан.
Но как они попали сюда?
Тогда
Эльза стучит в дверь. Она делает это сильнее, чем обычно, но рука ее дрожит, и ей стоит труда сохранять спокойный голос.
– Биргитта! – говорит она, пытаясь делать это как можно мягче. – Биргитта, это я, Эльза. Я принесла еду.
Она у нее с собой, в обычной корзинке для пикников – но набросана как попало. Эльза еще до конца не пришла в себя. Сердце у нее неистово бьется, как птица в клетке, и она вся взопрела, даже в столь прохладный вечер.
Лето выдалось темным, облачным и холодным, с постоянным запахом дождя в воздухе. Такое ощущение, словно небо спряталось за покрывалом. Это влияет на настроение, и большинство жителей города бесцельно бродят по улицам, словно привидения, с унылыми лицами. На их фоне своими горящими глазами выделяются те, для кого церковь в последнее время превратилась в родной дом.
Что-то вот-вот должно произойти.
– Биргитта! – снова кричит она, еще громче и резче. – Открой мне!
«Ничего страшного ведь не могло случиться, – пытается Эльза убедить саму себя. – Я же приходила сюда пару дней назад. И Биргитта выглядела как обычно».
А может, она уже тогда выглядела заболевшей? Пусть Эльза и не заметила этого… Возможно, даже не хотела замечать. Просто ее голова была забита другими мыслями. О Стаффане и его запое. О Маргарете и ее последнем письме. О том, что она более всего иного хотела бы оказаться сейчас с ней в Стокгольме, держать ее за руку и помогать справляться с токсикозом. Сердце Эльзы кровью обливается за старшую дочь.
Из-за всех этих мыслей, она не могла заметить происходящего с Биргиттой.
И с Айной…
Эльза уже устала проклинать себя за это. Злость покидает ее. Она прислоняется лбом к двери и шепчет, хотя знает, что Биргитта не откроет:
– Пожалуйста, открой…
Прохладное дерево, соприкасаясь с кожей ее разгоряченного лица, действует подобно освежающему компрессу.
Рука Эльзы продолжает стучать.
А потом она слышит приближающиеся изнутри шаги.
И как раз успевает выпрямиться перед тем, как дверь открывается.
Сперва она испытывает облегчение. Даже понимая, что это, скорее всего, не тот случай, она все равно боялась, что Биргитта могла умереть. Или сильно заболеть. Целая неделя без присмотра – большое время для такой, как она.
Но это ощущение быстро проходит – и сменяется другим, сродни страху.