Мертвый лев: Посмертная биография Дарвина и его идей

Рассуждая с житейских позиций, ему очень повезло появиться на свет в таком месте и в такой обстановке, о каких в 1809 г. большинство его современников – разумных жителей третьей от Солнца планеты – могли только вздыхать. Дарвин был уроженцем Британской империи – самой могущественной, просвещенной, технически развитой и богатой страны того времени, имеющей долгие традиции демократических институтов и свободного научного поиска. Не нужно, однако, идеализировать добрую старую Англию. Жалкое состояние бедного люда, сословные предрассудки, долговые тюрьмы, ужасы работных домов – все это хорошо описано и у историков, и у беллетристов (Диккенс). Дарвину повезло вдвойне. Его семья принадлежала к высшему слою среднего класса, была весьма обеспеченной и славилась своим трудолюбием. Это избавляло Дарвина не только от бедности, но и от социальных условностей и тревог, усложнявших жизнь аристократов. Унаследованное им состояние позволяло вести независимую жизнь джентльмена со средствами, который может делать все, что ему заблагорассудится: охотиться на лис, разводить собак и голубей, сочинять романы или же в свое удовольствие и за собственный счет вести научные исследования.

Семья Дарвина достойна особого рассказа. Ее считают самой заслуженной научной династией Англии всех времен. Достаточно сказать, что члены рода 200 лет подряд, с 1761 по 1962 г., входили в состав Королевского общества (аналога нашей Академии наук). Замечательный биолог Николай Кольцов, изучавший родословную Дарвина, писал, что в этой семье было «необычайное обилие выдающихся личностей, не менее семи "творцов" жизни высокого ранга и между ними двух, к которым может быть приложена квалификация мировых гениев»{55}. В России с ней может состязаться знаменитый род графов Толстых, также породивший множество замечательных представителей, прославившихся не только на литературном поприще

{56}; в Германии это музыкантская династия Бахов. Такие выдающиеся фамилии издавна привлекали внимание генетиков, стремящихся понять, как исключительные интеллектуальные и творческие способности передаются по наследству и может ли с течением времени это изобилие талантов иссякнуть, породив поколения посредственностей.

Не будучи родовитым аристократом, Дарвин прослеживал свою генеалогию до первой половины XVII в., когда жил его прямой предок Уильям Дарвин, вышедший из среды мелких землевладельцев (йоменов, по сути, крестьян). Полная родословная семьи, которую восстановили позднейшие исследователи, оказалась чрезвычайно сложной: побочные ветви и неравные браки добавили к числу пращуров Дарвина ряд неожиданных персонажей; так, по словам Кольцова, среди его предков

…значится и жена Генриха I Французского Анна Ярославовна, значит, можно сказать, что в Ч. Дарвине удержалась, может быть, и частица русского происхождения. Конечно, ничтожно мала вероятность того, что из 24 хромосом, полученных Филиппом I от Анны, хотя бы одна попала целиком в яйцевую клетку, из которой развился Ч. Дарвин. Но если мы допустим, что у человека широко распространено явление перекреста хромосом… то вероятность прямой связи между Чарльзом Дарвином и Ярославом Мудрым отнюдь не исключена{57}

.

Среди очень далеких предков Ч. Дарвина Кольцов находит Карла Великого и целый ряд норманнских герцогов, включая покорителя Англии Вильгельма Завоевателя. Но о том, какие черты характера он унаследовал (и унаследовал ли) от этих воинственных личностей, можно только гадать.

В течение XVII–XVIII столетий мужские представители семьи Дарвинов либо занимались военным делом, либо (что чаще) становились законоведами или врачами. Их трудами и усердием семья богатела, у ее членов возникали новые интеллектуальные интересы. Прадед Дарвина, адвокат Роберт Дарвин, увлекался археологией и оставил небольшой след в истории палеонтологии, отыскав в 1719 г. первый в Англии скелет ископаемой рептилии ихтиозавра. Он же развлекался на досуге сочинением стишков, которые способны выбесить не одну современную феминистку:

Упаси меня, Боже,От жаркого солнечного утра,От парня, напившегося вина,

И от жены, говорящей на латыни.

Впрочем, сочинялось это в такие патриархальные времена, когда о «женском вопросе» никто и слыхом не слыхивал.